Стихотворения (1929)

Сколько их?
                    Числа им нету.
Пяля блузы,
                    пяля френчи,
завели по кабинету
и несут
             повинность эту
сквозь заученные речи.
Весь
        в партийных причиндалах,
ноздри вздернул —
                                крыши выше…
Есть бумажки —
                           прочитал их,
нет бумажек —
                         сам напишет.
Все
      у этаких
                    в порядке,
не язык,
             а маслобой…
Служит
             и играет в прятки
с партией,
                 с самим собой.
С классом связь?
                             Какой уж класс там!
Классу он —
                     одна помеха.
Стал
        стотысячным балластом.
Ни пройти с ним,
                            ни проехать.
Вышел
            из бойцов
                             с годами
в лакированные душки…
День пройдет —
                           знакомой даме
хвост
          накрутит по вертушке.

Освободиться бы
                             от ихней братии,
удобней будет
                        и им
                                и партии.

МОНТЕ-КАРЛО

Мир
       в тишине
                      с головы до пят.
Море —
             не запятни́тся.
Спят люди.
                   Лошади спят.
Спит —
             Ницца.
Лишь
          у ночи
                     в черной марле
фары
          вспыхивают ярки —
это мчится
                  к Монте-Карле
автотранспорт
                        высшей марки.
Дым над морем —
                              пух как будто,
продолжая пререкаться,
это
      входят
                  яхты
                           в бухты,
подвозя американцев.
Дворцы
             и палаццо
                              монакского принца…
Бараны мира,
                      пожалте бриться!
Обеспечены
                    годами
лет
      на восемьдесят семь,
дуют
         пиковые дамы,
продуваясь
                   в сто систем.
Демонстрируя обновы,
выигравших подсмотрев,
рядом
          с дамою бубновой
дует
        яро
              дама треф.
Будто
          горы жировые,
дуют,
         щеки накалив,
настоящие,
                   живые
и тузы
           и короли.
Шарик
           скачет по рулетке,
руки
       сыпят
                 франки в клетки,
трутся
           карты
                     лист о лист.
Вздув
          карман
                      кредиток толщью
— хоть бери
                     его
                           на ощупь! —
вот он —
               капиталист.
Вот он,
           вот он —
                          вор и лодырь —
из
     бездельников-деляг,
мечет
          с лодырем
                            колоды,
мир
       ограбленный
                             деля.
Чтобы после
                     на закате,
мозг
        расчетами загадив,
отягчая
             веток сеть,
с проигрыша
                     повисеть.
Запрут
            под утро
                          азартный зуд,
вылезут
              и поползут.
Завидев
              утра полосу,
они ползут,
                  и я ползу.
Сквозь звезды
                        утро протекало;
заря
        ткалась
                     прозрачно, ало,
и грязью
               в розоватой кальке
на грандиозье Монте-Карло
поганенькие монтекарлики.

ВОНЗАЙ САМОКРИТИКУ!