Читаем Стихотворения полностью

Стихотворения

ДРАКОН[*]

РАССКАЗ XII ВЕКА. (С ИТАЛЬЯНСКОГО.)

Посвящается Я. П. Полонскому

1В те дни, когда на нас созвездье ПсаГлядит враждебно с высоты зенита,И свод небес как тяжесть оперся2На грудь земли, и солнце, мглой обвито,Жжет без лучей, и бегают стадаС мычанием, ища от мух защиты,3В те дни любил с друзьями я всегдаСобора тень и вечную прохладу,Где в самый зной дышалось без труда4И где нам был, средь отдыха, отрадойРазнообразной живописи видИ полусвет, не утомлявший взгляда.5Одна купель близ входа там стоит,Старинная, из камня иссечена,Крылатым столб чудовищем обвит.6Раз, отдыхом и тенью освежены,Друзья купель рассматривали туИ чудный столб с изгибами дракона.7Хвалили все размеров красотуИ мастера затейную работу;Но я сказал: “Я вымыслов не чту;8Меня смешит ваятеля заботаТакую ложь передавать резцом”,—И потрунить взяла меня охота.9Тут некий муж, отмеченный рубцом,Дотоль стоявший молча возле двери,Ко мне со строгим подошел лицом:10“Смеешься ты, художнику не веря,—Так он сказал,— но если бы, как я,Подобного ты в жизни встретил зверя,11Клянусь, прошла веселость бы твоя!”Я ж отвечал: “Тебе я не в досадуСказал, что думал, мысли не тая;12Но если впрямь такого в жизни гадаТы повстречал, то (коль тебе не в труд),Пожалуй, нам все расскажи по ряду!”13И начал он: “В Ломбардии зовутМеня Арнольфо. Я из Монцы родом,И оружейник был до наших смут;14Когда ж совет в союз вошел с народом,Из первых я на гибеллинов всталИ не одним горжусь на них походом.15Гиберто Кан стяг вольности держал;То кондотьер был в битвах знаменитый,Но близ Лугано, раненый, он пал.16Враги, наш полк преследуя разбитый,Промчались мимо; и с вождем лишь яДля помощи остался и защиты.17“Арнольфо,— мне сказал он,— смерть мояСейчас придет,— тебя ж надеждой раяМолю: спеши в Кьявенну; пусть друзья18Ведут войска, минуты не теряя;Они врасплох застанут вражью рать”,—И перстень свой в залог он, умирая,19Мне передал. Я времени терятьНе много мог, чтобы исполнить дело,И, в помощь взяв господню благодать,20А мертвое плащом покрывши тело,Проведать шел, где отдохнут врагиИ много ли из наших уцелело?21Шум сечи смолк, и вороны кругиНад трупами уже чертили с криком —Как за собой услышал я шаги.22То Гвидо был. Ко мне с беспечным ликомЗа повод вел он сильного коня,Им взятого в смятенье том великом.23Учеником жил прежде у меняОн в мастерской, и ныне, после боя,Меня нашел, любовь ко мне храня.24Когда ж узнал, послание какоеВождем убитым мне поручено,Идти к друзьям он вызвался со мною.25Я, преданность ценя его давно,Тому был рад и думал: вместе обаВернее мы достигнем цели — но,26Когда бы знал, как близко нас ко гробуОн подведет отвагой молодой,Его любви я предпочел бы злобу.27Я был верхом; он следовал пешой;Нерадостен был путь, и не весельеМоей владело сумрачной душой.28В стране кьявеннской не бывал досель я,Но Гвидо был. И, ведомых путейС ним избегая, в тесное ущелье29Свернули мы, где солнечных лучейНе пропускали тени вековые,Навстречу ж нам, шумя, бежал ручей.30Лишь тут снял шлем с усталой головы я,И в отдаленье ясно услыхал,Как колокол звонил к “Ave Maria”[26].31И тяжело средь этих мрачных скал,И душно так, как бы в свинцовом скрине,Мне сделалось. “О Гвидо,— я сказал,—32Недоброе предчувствие мне нынеСжимает грудь: боюся, что с путиСобьемся мы тут, в каменной пустыне!”33“Маэстро,— мне ответил он,— прости;Сюда свернув, ошибся я немного,Иным ущельем было нам идти!”34И прежнюю отыскивать дорогуПустились мы; но, видно, взять у насРассудок наш угодно было богу:35Куда ни направлялись, каждый разУщелье мы, казалось, видим то же,Их различать отказывался глаз,36Так меж собой они все были схожи:Такая ж темь; такой же в ней ручейНавстречу нам шумел в гранитном ложе;37И чем мы путь искали горячей,Тем боле мы теряли направленье;Без отдыха и не сомкнув очей,38Бродили мы всю ночь в недоуменье;Когда ж, для нас незримая, заряНа высотах явила отраженье,39“Довольно нам,— сказал я,— рыскать зря!Взойдем сперва на ближнюю вершину,Чтоб местность обозреть”. Так говоря,40Сошел с коня я. К дикому ясминуЕго за повод Гвидо привязал,И, брони сняв, мы темную долину41Покинули. Держась за ребра скал,Мы лезли вверх и лишь на полдороги,Среди уступа, сделали привал.42От устали мои дрожали ноги;Меж тем густой, поднявшися, туманДолину скрыл и горные отроги.43И стал я думать, грустью обуян:“Нет, не поспеть мне вовремя в КьявеннуИ не повесть друзей на вражий стан!”44В тумане тут, мне показалось, стенуЗубчатую увидел я. Она,Согнутая во многие колена,45С крутой скалы спускалася до днаУщелия, наполненного мглою,И им была от нас отделена.46“Друг,— я сказал.— ты с этою страноюДавно знаком; вглядись и распознай:Какой я замок вижу предо мною?”47А он в ответ: “Мне ведом этот край,Но замка нет отсюда до КьявенныНи одного. Обмануты мы, чай,48Игрой тумана. Часто переменыОн странные являет между горИ создает то башни в них, то стены”.49Так он ко мне. Но, устремив мой взорПеред собой, я напрягал вниманье,Туман же все редел с недавних пор;50И только он рассеялся — не зданьеНам показал свободный солнца свет,Но чудное в утесе изваянье:51Что я стеной считал, то был хребетЧудовища, какому и примера,Я полагал, среди живущих нет.52И я, глазам едва давая веру,Ко Гвидо обратился: “Должен бытьСей памятник, столь дивного размера,53Tебе известен; он, конечно, нитьНам в руки даст, чтоб выбраться отсюда,Спеши ж по нем наш путь сообразить!”54Но он в ответ: “Клянусь, сего я чудаНе знал досель, и никогда о немНе слыхивал от здешнего я люда.55Не христианским, думаю, резцомЗверь вытесан. Мы древнего народаУзнаем труд, коль ближе подойдем”.56“А не могла ль,— заметил я,— природаПодобие чудовища создать,Как создает она иного рода57Диковины?” Но только лишь сказатьЯ то успел, сам понял, сколь напраснаТакая мысль. Не случая печать58Являли члены гадины ужасной,Но каждая отчетливо в ней частьИзваяна рукой казалась властной:59Сомкнутая, поднявшись, щучья пастьЖдала как будто жертвы терпеливо,Чтоб на нее, отверзшися, напасть;60Глаза глядели тускло и сонливо;На вытянутой шее поднята,Костлявая в зубцах торчала грива;61Скрещенные вдоль длинного хребта,Лежали, в складках, кожаные крылья;Под брюхом лап виднелася чета.62Спинных чешуй казалось изобильеНескладной кучей раковин морскихИль старой черепицей, мхом и пылью63Покрытою. А хвост, в углах кривых,Терялся в темной бездне. И когда быЯ должен был решить: к числу каких64Тот зверь пород принадлежит, то я быЕго крылатой щукою назвалИль помесью от ящера и жабы.65И сам себя еще я вопрошал:К чему мог быть тот памятник воздвигнутКак вдруг от страшной мысли задрожал:66Внезапным опасением постигнут,“А что,— сказал я,— если этот зверьНе каменный, но адом был изрыгнут,67Чтоб за грехи нас наказать? Поверь,Коль гвельфов он, имперцам на потеху,Прислан терзать — он с нас начнет теперь!”68Но, ветрено предавшись Гвидо смеху,“Немного же,— сказал,— получит адОт своего создания успеху!69Смотри, как смирно ласточки сидятНа голове недвижной, а на гривеЧирикает веселых пташек ряд —70Ужели их мы будем боязливей?Смотри еще: со цветом этих скалЦвет идола один; не схожей в ниве71Две полосы!” И громко продолжалСмеяться он, как вдруг внизу тревожноНаш конь, к кусту привязанный, заржал;72И видеть нам с уступа было можно,Как бился он на привязи своей,Подковами взметая прах подножный.73Я не сводил с чудовища очей,Но жизии в нем не замечал нимало —Когда внезапно, молнии быстрей,74Из сжатых уст, крутясь, явилось жало,Подобное мечу о двух концах,На воздухе мелькая, задрожало —75И спряталось. Невыразимый страхМной овладел. “Бежим,— сказал я,— Гвидо,Бежим, пока мы не в его когтях!”76Но, робости не показав и вида,“Ты знаешь сам, маэстро,— молвил он,—Какая то для ратника обида77Была бы, если б, куклой устрашен,Он убежал. Я ж об заклад пoбьюся,Что наяву тебе приснился сон;78Взгляни еще на идола, не труся:Изваянный то зверь, а не живой,И доказать я то тебе беруся!”79Тут, камень взяв, он сильною рукойС размаха им пустил повыше ухаВ чудовище. Раздался звук такой,80Так резко брякнул камень и так сухо,Как если бы о кожаный ты щитХватил мечом. Тут втягиваться брюхо81Его как будто стало. Новый видГлаза прияли, тусклые дотоле:Казалось — огнь зеленый в них горит.82Меж тем, сжимаясь медленно все боле,Стал подбираться к туловищу хвост,Тащась из бездны словно поневоле.83Крутой хребет, как через реку мост,Так выгнулся, и мерзостного гадаЕще страшней явился страшный рост.84И вот глаза зардели, как лампады,—Под тяжестью ожившею утесЗатрепетал — и сдвинулась громада85И поползла... Мох, травы, корни лоз,Все, что срастись с корой успело змея,Все выдернув, с собою он понес.86Сырой землей запахло; мы ж, не смеяДохнуть, лежали ниц, покуда онСползал с высот, чем дале, тем быстрее;87И слышался под ним такой же стон,Как если с гор, на тормозе железном,Съезжал бы воз, каменьем нагружен.88Ответный гул по всем пронесся безднам,И не могло нам в мысль уже прийтиИскать спасенья в бегстве бесполезном.89Равно ж как тормоз на своем путиВсе боле накаляется от тренья,Так, где дракон лишь начинал ползти,90Мгновенно сохли травы и коренья,И дымный там за ним тащился след,И сыпался гранит от сотрясенья.91“О Гвидо, Гвидо, сколько новых бедНавлек на край неверьем ты упорным!”Так я к нему; а Гвидо мне в ответ:92“Винюся я в моем поступке вздорном,Но вон, смотри: там конь внизу бежит,За ним же змей ущельем вьется горным!”93Плачевный тут представился нам вид:Сорвавшийся с поводьев, устрашенный,Предсмертной пеной белою покрыт,94Наш конь скакал, спасаясь от дракона,Скакал во всю отчаянную прыть,И бились о бока его стремена.95Но чудище, растянутое в нить,Разинутою пастью норовилоКак бы ловчей бегущего схватить;96И вот оно, нагнав его, схватилоЗа самую за холку поперекИ со седлом и сбруей проглотило,97Как жаба муху. Судороги ногЛишь видели мы в пасти на мгновенье —И конь исчез. Едва дышать я мог,98Столь сильное на сердце впечатленьеТо зрелище мне сделало. А там,В ущелье, виться продолжали звенья99Змеиного хребта, и долго намОн виден был, с своею гривой странной,Влекущийся по камням и кустам,100Свое меняя место беспрестанно,То исчезая в темной глубине,То вновь являясь где-нибудь нежданно.101И Гвидо, обращаяся ко мне,Сказал: “Когда б я, столько виноватый,Но столь в своей раскаянный вине,102Смел дать совет: мы, времени без траты,Должны уйти туда, на выси гор,Где дружелюбно будем мы прияты103От камнетесов, что с недавних порВыламывают мрамор, из него жеВ Кьявенне новый строится собор;104А змей, по мне, не на вершинах ложе,Но близ долин скорее изберет,Где может жить, вседневно жертвы множа”.105Я юноше доверился, и вотКарабкаться мы кверху стали сноваИ в полдень лишь достигли до высот.106Нигде кругом жилища никакогоНе видно было. Несколько озерСветилося, одно возле другого;107Ближайшее на полускате горРаскинулось, пред нами недалеко;Когда же вниз отвесно пал наш взор,108У наших ног, как в ендове глубокой,Узнали мы поляну, где вчераНас жеребий войны постиг жестокий,109И поняли мы тут, что до утраВсю ночь мы вкруг побоища плутали.Пока нас тьмы морочила пора.110Разбросаны, внизу еще лежалиТела друзей и кони между нихУбитые. Местами отблеск стали111Отсвечивал меж злаков полевых,И сытые сидели птицы праздноНа кучах тел и броней боевых.112Вдруг крик меж них поднялся несуразный,И началось маханье черных крылИ перелет тревожный. Безобразный113То змей от гор извивы к ним влачилИ к полю полз, кровь издали почуя.Тут жалости мне передать нет сил,114Объявшей нас, и слов не нахожу яСказать, какой нам холод сердце сжал,Когда пришлось, бессильно негодуя,115Смотреть, как он немилосердно жралТоварищей и с ними, без разбора,Тела коней издохших поглощал116Иль, вскинув пасть, стремительно и скороХватал ворон крикливых на лету,За трупы с ним не прерывавших спора.117Картину я когда припомню ту,Набросить на нее хотел бы тень я,Но в прежнем все стоит она свету!118В нас с ужасом мешалось омерзенье,Когда над кровью скорчившийся змей,Жуя тела, кривился в наслажденье;119И с чавканьем зубастых челюстейВ безветрии к нам ясно долеталиДоспехов звяк и хрупанье костей.120Между людьми на свете есть едва ли,Кто бы такое горе ощутил,Как в этот час мы с Гвидо ощущали.121И долго ль зверь бесчестье наносилТелам, иного ждавшим погребенья,—Не ведаю. С утра лишенный сил,122На землю я упал в изнеможенье,И осенил меня глубокий сон,И низошло мне на душу забвенье.123Когда, рукою Гвидо разбужен,Я поднялся, в долинах уж стемнело,На западе ж багровый небосклон124Пылал пожаром. Озеро горелоВ полугоре, как в золотом огне,И обратился к другу я несмело:125“В какой, скажи, о Гвидо, мы стране?Какое с нами горе иль обидаСлучилися? Скажи мне все, зане126В моей душе звучит как панихида,Но в памяти нет мысли ни одной!”И прежде, чем успел ответить Гвидо,127Я вспомнил все: с имперцами наш бой,И смерть вождя, и бегство от дракона.“Где он?— вскричал я,— где наш недруг злой?128Нам от него возможна ль оборона?Иль нам бежать в ущелий теснотуИ спрятаться во глубь земного лона?”129Но Гвидо, палец приложа ко рту,“Смотри,— шепнул мне с видом oпасенья,—Смотри сюда, на эту высоту!”130И, следуя руки его движенью,Страшилище я снова увидал,Как, медленно свои вращая звенья,131Оно всползало, меж померкших скал,На верх одной, от прочих отделенной,Что солнца луч последний освещал.132Свой гордо зев подняв окровавленный,На острый верх взобравшийся драконКак некий царь с зубчатою короной133Явился там. Закатом озарен,Как выкован из яркой красной меди,На небе так вырезывался он.134Клянусь, ни львы, ни тигры, ни медведиСтоль не страшны! Никто б не изобрелТакую тварь, хотя б в горячке бредя!135Когда ж совсем исчез во мраке дол,А ночь вверху лишь только наступала,Свои он крылья по ветру развел,136И кожа их, треща, затрепетала,Подобно как в руках у наших жен,Раскрывшися, трепещут опахала.137Его хребет казался напряжен,И, на когтях все подымаясь выше,Пуститься в лет готовился дракон.138Меж тем кругом все становилось тишеИ все темней. И вот он взвизгнул вдруг,Летучие как взвизгивают мыши,139И сорвался. Нас охватил испуг,Когда, носясь у нас над головами,Он в сумерках чертил за кругом круг140И воздух бил угластыми крылами,Не как орел в поднебесье паря,Но вверх и вниз метаяся зубцами,141Неровный лет являл нетопыря,И виден был отчетисто для окаНа полосе, где скрылася заря.142Нас поражал, то близко, то далеко,То возле нас, то где-нибудь с высот,Зловещий визг, пронзительно-жестокий.143Так не один свершал он поворотИль, крылья вдруг поджав, как камень вескийБросался вниз, и возмущенных вод144Средь озера нам слышалися всплески,И он опять взлетал и каждый разПускал опять свой визг зловеще-резкий.145Проклятый зверь чутьем искал ли насИли летал по воздуху без цели —Не знали мы; но, не смыкая глаз,146Настороже всю ночь мы просидели,Усталостью совсем изнурены(Вторые сутки мы уже не ели!).147С рассветом дня спуститься с вышиныРешились мы, лишь голоду послушны;А чудище исчезло ль из страны148Иль нет — к тому мы стали равнодушны,Завидуя уж нищим и слепцам,Что по миру сбирают хлеб насущный...149И долго так влачилися мы там,Молясь: “Спаси, пречистая Мария!”Она же, вняв, послала пищу нам:150Мы ягоды увидели лесные,Алевшие по берегу ручья,Что воды мчал в долину снеговые.151И речь того не выразит ничья,Kак укрепил нас этот дар нежданныйА с ним воды холодная струя!152Сбиваяся с дороги беспрестанно,По солнцу наш отыскивая путь,Достигли поздно цели мы желанной;153Но что за вид стеснил тогда нам грудь!B Кьявеннские воткнуты были стеныЗнамена гибеллинов! Проклят будь154Раздора дух, рождающий измены!Не в приступе отчаянном взятаВрагом упорным крепкая Кьявенна —155Без боя гибеллинам воротаОтверзли их сторонники! Без бояИталия германцу отперта!156И зрелище увидя мы такое,Заплакали, и показалось намПред ним ничтожно все страданье злое,157Что мы доселе испытали.— СрамИ жажда мести овладели нами;Так в город мы пробралися к друзьям;158Но уж друзья теперь, во страхе, самиСпасалися от мщения враговИ вольности поднять не смели знамя.159Они родной сбирались бросить кровИ где-нибудь сокрыться в подземелье,Чтобы уйти от казни иль оков.160Узнав от нас, что горные ущельяЧудовищем ужасным заняты,Подумали они, что мы с похмелья161То говорим, и наши тесноты,И все, что мы нeдавно испытали,За выдумки сочли иль за мечты.162В неслыханной решились мы печалиНаправиться обратно на Милан,Но не прямой мы путь к нему держали:163Захваченных врагом минуя стран,На Колико мы шли, на Леньончино,На Лекко и на Бергамо, где стан164Немногих от рассеянной дружиныОставшихся товарищей нашли(Убито было боле половины,165Другие же, вблизи или вдали,Неведомо скитались). Бергамаски,Чьи консулы совет еще вели:166К кому пристать? не оказали ласкиРазбитым гвельфам, их же в город свойНе приняли; однако, без огласки,167Отправили от думы городскойИм хлеба и вина, из состраданья,Не требуя с них платы никакой.168И тяжело и радостно свиданьеМеж нами было; а когда слезам,Расспросам и ответам отдал дань я,169“Товарищи,— сказал я,— стыдно намВрозь действовать иль ждать сложивши руки,Чтоб враг прошел по нашим головам!170Ломбардии невзгоды все и мукиЛишь от раздоров наших рожденыИ от измены круговой поруке!171Хоть мало нас, поклясться мы должны,Что гвельфскому мы не изменим стягуИ не примкнем к теснителям страны!”172Так прежнюю в них возбудив отвагу,Я их в Милан с собой и с Гвидо звал,Они ж клялись не отставать ни шагу.173Тут случай мне их испытать предстал:Где через Ольо вброд есть переправа,На супротивном берегу стоял174Маркезе Монферрато, нам кровавыйПрием готовя. Бога в помощь взявИ вынув меч, я бросился на славу175В средину волн. За мной, кто вброд, кто вплавь,Пустились все, пересекая воду,И берега достигли. Но стремглав176На нас враги, вплоть подступя ко броду,Ударили, и прежде, чем я могНа сушу стать, их вождь, не дав мне ходу,177Лоб топором рассек мне поперек,И навзничь я ударом опрокинут,Без памяти, обратно пал в поток.178Пятнадцать лет весною ровно минут,Что свет дневной я снова увидал.Но, боже мой! доселе жилы стынут,179Как вспомню, что, очнувшись, я узналОт благодушных иноков аббатства,Меня которым Гвидо передал,180Сам раненный, когда он от злорадстваИмперцев жизнь мою чудесно спасИ сам искал убежища у братства!181Италии настал последний час!Милан был взят! Сдалась без обороныГерманцам Брешья! Крема им сдалась!182С приветствием к ним консулы КремоныПошли навстречу, лишь к ее стенамГерманские приблизились бароны!183Павия ликовала. Горе нам!Не чуждыми — ломбардскимн рукамиМилан разрушен! Вечный стыд и срам!184Мы поняли теперь, зачем пред намиЯвился тот прожорливый дракон,Когда мы шли Кьявеннскими горами:185Ужасное был знамение он,Ряд страшных бед с ним предвещала встреча,Начало долгих, горестных времен!186Тот змей, что, все глотая иль увеча,От нашей крови сам жирел и рос,Был кесаря свирепого предтеча!187Милан пал в прах — над ним же вознеслосьВсе низкое, что пресмыкалось в прахе,Все доброе низвержено. Пришлось,188В ком честь была, тому скрываться в страхе,Иль дни влачить в изгнании, как я,Иль погибать, как многие, на плахе.189Проклятье ж вам, поддельные друзья,Что языком клялись служить свободе,Внутри сердец измену ей тая!190Из века в век вас да клянут в народеИ да звучат позором вековымНазванья ваши: Асти, Реджьо,— Лоди!191Вы, чрез кого во прахе мы лежим,Пьяченца, Комо, Мантуа, Кремона!Вы, чьи уста, из злобы ко своим,192Призвали в край германского дракона!”Ломбардец так рассказ окончил свойИ отошел. Им сильно потрясены,193Молчали мы. Меж тем палящий знойУспел свалить, и, вышед из собора,На площади смешались мы с толпой, Обычные там ведшей разговоры.

Весна-лето 1875

Перейти на страницу: