Упершись локтями в решетку моста,
Я эту столицу и лица
Читала, как текст незнакомый - с листа,
Все время боясь провалиться.
Горело под вздохом и сохло во рту,
Но снег под рукой оказался,
Он падал на этом чугунном мосту
И к городу не прикасался.
Он таял, вскипая на трещинах губ,
На шее с растерзанным шарфом,
Он в горло стремился и в самую глубь -
В потемки к роялям и арфам.
И свет воцарился! И в силах прочесть!
И крикнуло сердце:- О боже!
Любое страданье пошли перенесть,
Но старше не стать и моложе!
Юнна Мориц. Лоза.
Книга стихов 1962-1969.
Москва: Советский писатель, 1970.
Там цвел миндаль. Сквозило море
Меж кровель, выступов, перил.
И жизни плавали в просторе,
И чей-то шепот говорил
Об этом. Нежно пахло летом,
Небесной влагой, огурцом.
Душа, стесненная скелетом,
Такое делала с лицом,
Что облик становился ликом
Судьбы. Торчали из резьбы
Черты в изломе полудиком:
Жаровней - глаз, скула - калмыком,
И сушь растресканной губы.
Над миндалем Бахчисарая,
Где скифы жарили форель,
Носилось время, пожирая
Аквамариновый апрель,
Меня с тобой, и всех со всеми,
Со всех сторон, с нутра, извне.
Всепожирающее время,
Неумирающее время
Вертело вертел на огне.
Но мне еще светила младость -
Послаще славы эта радость,
Крупней бессмертия вдвойне.
Пускай случится что угодно,-
Я счастлива была, свободна,
Любима, счастлива, свободна,
Со всеми и наедине!
Ходила в том, что так немодно,
Но жертвенно и благородно
Щадило время дух во мне.
Юнна Мориц. Лоза.
Книга стихов 1962-1969.
Москва: Советский писатель, 1970.
Отбросим ветку от окна
И выглянем наружу,
А там увидим, как весна
Перемогает стужу.
Сугробы вянут на глазах,
И сад шалит капелью,
А только день тому назад
Исхлестан был метелью.
Казалось, это - навсегда,
Как римское изгнанье,
А вот прошло - и ни следа,
Одно воспоминанье.
Б камине скука сожжена,
Как черновик негодный.
Душа прекрасно сложена -
Как раз чтоб стать свободной.
И все овеять и назвать
Своими именами,
И прутья в чашке целовать,
И сочетаться с нами.
Юнна Мориц. Лоза.
Книга стихов 1962-1969.
Москва: Советский писатель, 1970.
Я жива, жива, жива,
Богом не забыта,
Молодая голова
Дрянью не забита.
Нету в голосе моем
Денежного звона -
Лучше вольным соловьем,
Чем орлом у трона.
Нет, не лучше - только так:
Соловьем, и вольным,
Чтоб на детях этот знак
В возрасте дошкольном
Восходил звездой во лбу,
Метил с малолетства.
Чудный свет на всю судьбу
Проливает детство,
Просветляя нам слова
И угрюмство быта.
Я жива, жива, жива,
Богом не забыта.
Голос чей-то и ничей
Слово к слову сложит,
И никто меня ничем
Обделить не сможет.
Не возьму чужой воды
И чужого хлеба.
Я для собственной звезды
Собственное небо.
Юнна Мориц. Лоза.
Книга стихов 1962-1969.
Москва: Советский писатель, 1970.
Дует ветер из окошка
На тебя и на меня.
Нож, тарелка, вилка, ложка -
Для тебя и для меня.
Свыше начата дележка
Для тебя и для меня -
Озарения немножко
Для тебя и для меня.
Капля сока, хлеба крошка -
Для тебя и для меня.
В рай волнистая дорожка
Для тебя и для меня.
Неба синяя рогожка
Для тебя и для меня.
Пощади меня немножко
Для тебя и для меня.
Юнна Мориц. Лоза.
Книга стихов 1962-1969.
Москва: Советский писатель, 1970.
Славно жить в Гиперборее,
Где родился Аполлон,
Там в лесу гуляют феи,
Дует ветер аквилон.
Спит на шее у коровы
Колокольчик тишины,
Нити мыслей так суровы,
Так незримы и нежны.
Толстоногую пастушку
Уложил в траву Сатир.
Как ребенок погремушку,
Он за грудь ее схватил.
А в груди гремит осколок
Темно-красного стекла.
А вблизи дымит поселок,
Ест теленка из котла.
Земляничная рассада
У Сатира в бороде,
И в глазах не видно взгляда,
Он - никто, и он - нигде.
Он извилистой рукою
Раздвигает юбок стружки,
Пустотою плутовскою
Развлекая плоть пастушки.
А она пылает чудно
Телом, выполненным складно.
Все творится обоюдно,-
То им жарко, то прохладно.
А корова золотая
Разрывает паутину,
Колокольчиком болтая,
Чтоб озвучить всю картину.
Советская поэзия. В 2-х томах.
Библиотека всемирной литературы. Серия третья.
Редакторы А.Краковская, Ю.Розенблюм.
Москва: Художественная литература, 1977.
Памяти Георгия Леонидзе
В ту ночь взошло двенадцать лун
Над ослепительной Бетани,
И раздавалось пенье струн,
И ветра слышалось топтанье.
Горы немыслимый излом
Напоминал ограды ада,
Когда сидели за столом
Лицом в окно. Текла прохлада
С небес на ветви и с ветвей
На скулы, волосы и плечи,
Питая нежностью своей
И бег кровей, и рокот речи.
Шарманка завелась в саду,
В старинном каменном предместье.
Когда еще сюда приду
И что найду на этом месте?
Чудесна бытности длина,
Блаженна тяжкая корзина.
А над Бетани ночь темна,
Как рот поющего грузина.
Так в шестьдесят втором году
Виднелся мир однажды летом.
Когда еще сюда приду?
И что найду на месте этом?
Юнна Мориц. Лоза.
Книга стихов 1962-1969.
Москва: Советский писатель, 1970.
В серебряном столбе
Рождественского снега
Отправимся к себе
На поиски ночлега,
Носком одной ноги
Толкнем другую в пятку
И снимем сапоги,
Не повредив заплатку.
В кофейнике шурша,
Гадательный напиток
Напомнит, что душа -
Не мера, а избыток