Стихотворения

И что талант - не смесь

Всего, что любят люди,

А худшее, что есть,

И лучшее, что будет.

1970

Советская поэзия. В 2-х томах.

Библиотека всемирной литературы. Серия третья.

Редакторы А.Краковская, Ю.Розенблюм.

Москва: Художественная литература, 1977.

ЗИМНЕЕ

Зима! С морозом, с белым снегом,

Уже во множестве - снега!

Так борщ приходит с белым хлебом

В страну, разбившую врага.

У леденеющих березок

Вдали душа звонком звенит.

И мира собственный набросок

В рисунке детском знаменит.

А в нем - ни скуки, ни унынья,

Прогулки утренний кусок,

В нем по заснеженной равнине

Летит с мороженым возок,

Дымится остренькая крыша,

Мелькает остренький забор,

И кто-то, ведрами колыша,

Идет на остренький бугор.

Ему носатая колонка,

Должно быть, светит на бугре,

И по велению ребенка

Ему - дорога в серебре.

1962

Юнна Мориц. Лоза.

Книга стихов 1962-1969.

Москва: Советский писатель, 1970.

ВЕРХНИЙ СВЕТ

Ни свет, ни темень. Пять утра.

Тумана вешняя сгущенка.

И воздух нежен, как печенка

Оленя, снятого с костра.

Волнисты окуни в пруду,

Откуда пение всплывает…

И кто-то звездышко свивает -

Жилье, подобное гнезду.

Наверно, ласточка. Кому

Еще понравится такое -

Тащить в предутреннем покое

Звезду, чтоб жить в своем дому?

От неба - к древу на земле

Она в огромной бьется клетке

И то о небо, то о ветки

Плашмя толкается во мгле.

Так пусть удача светит ей,

Душе, опрятной, как растенье.

Свети! На третье воскресенье

Забрезжат крылья у детей,

Носатых, пахнущих песком,

Дождем, любовью - со снежинку.

Пускай поющую пружинку

Судьба не повредит ни в ком!

От неба к древу - алый след,

Жилье готово и пригодно

Для детства. И заре угодно

Зажечь над жизнью верхний свет!

1964

Юнна Мориц. Лоза.

Книга стихов 1962-1969.

Москва: Советский писатель, 1970.

* * *

Сестре

Это вьюги хрустящий калач

Тычет в окна рогулькой душистой.

Это ночью какой-то силач,

Дух, вместилище силы нечистой,

Одиночка, объятый тоской

Неудач, неуступок и пьянства,

Надавил на железку рукой,

Сокращая пружину пространства.

А до этого, мой соловей,

Параллельная духа и крови,

Между лампой твоей и моей -

Позвонки обмороженных кровель,

Океаны железа и льда

Над жильем, гастрономом и залом,

Города, города, города,

Восемьсот километров по шпалам.

Восемьсот километров кустов,

Неживых от рождественской бури.

Восемьсот до Софийских крестов

И кирилловской ляпис-лазури.

Это - ближе окна и дверей.

Это - рядом, как в небе светила.

Погаси свою лампу скорей,

Чтоб она мне в лицо не светила.

Под одним одеялом лежать

В этом запахе елки и теста!

И, пока не поставят на место,

Будем детство свое продолжать.

1966

Юнна Мориц. Лоза.

Книга стихов 1962-1969.

Москва: Советский писатель, 1970.

* * *

Есть беспощадное условье

Для всех небес, для всех лесов:

Лицо - не птичье, не воловье,

А отклик на далекий зов,

Прорыв путями потайными

Сквозь безымянность, забытье,

Возврат дыхания на имя,

На собственное, на свое.

Из безымянности туманной

Нас к жизни вызвал сильный свет.

И отклик, отклик постоянный -

Вот что такое наш портрет!

1978

Источник: Прислал читатель

ЭЛЕГИЯ

Хотелось бы остаток лет

прожить вдали от пошлых бед,

и людоедских процветаний,

и от художественных скук

в малине круговых порук,

в притоне творческих братаний

на политических пирах,

где только выгода и страх

толкают судеб вагонетки…

Дай Бог, от этого вдали

прожить хоть на краю земли,

бросая в океан любви

свои последние монетки.

1997

Источник: ОКТЯБРЬ

* * *

Меня от сливок общества тошнит!…

В особенности - от культурных сливок,

от сливок, взбитых сливками культуры

для сливок общества.

Не тот обмен веществ,

недостает какого-то фермента,

чтоб насладиться и переварить

такое замечательное блюдо

могла и я - как лучшие умы.

Сырую рыбу ела на ямале,

сырой картофель на осеннем поле,

крапивный суп и щи из топора

в подвале на Урале.

Хлеб с горчицей,

паслён и брюкву, ела промокашку,

и терпкие зелененькие сливки,

и яблочки, промерзшие в лесу,-

и хоть бы что!…

А тут, когда настало

такое удивительное время

и все, что хочешь, всюду продается -

моря и горы, реки и леса,

лицо, одежда, небеса, продукты,

включая сливки общества,- тошнит

меня как раз от этих самых сливок,

чудесно взбитых…

Да и то сказать,

от тошноты прекрасней всех мелисса.

1998

Источник: ОКТЯБРЬ

ЛЮБЕЗНЫЙ ФИЛОФЕЙ

Любезный Филофей! Твоя теперь я бабка,

с тобою говорю о сухости в штанах,

поскольку есть места, где очень сердцу зябко,

и там оно дрожит, как на ветру монах.

Три годика тебе, а мне - седьмой десяток,

ты - крошечный блондин, а я - большой седин.

Все пишут для тебя про кур и поросяток,

которых иногда мы все-таки едим…

Ты прибыл в хищный мир, скуластый мой кочевник,

и святость хищных книг завьет тебя в обман,

как завивает в сон ягненка у харчевни

струистый жар, и дым, и вид на океан.

Но ты, любимец фей, не вздумай лезть в повозку,

где дремлет вкусный скот! И вкусным быть не смей!

…Лазурь - в твоем глазу, похожем на стрекозку.

И фейский твой язык - законный мой трофей.

1998

Источник: ОКТЯБРЬ

ТРАНС-МЕТА-КЛАДБИЩЕ

Искусство провалилось в протокол,

в свидетельства об окончанье школ.

На фабрике транс-мета-херо-мантий

убор вам с кисточкой сошьют для головы

и всю трансмантию, чтоб в метастойле вы

уж не нуждались ни в каком таланте.