Стихотворения

Книга вышла в феврале 1929 г. (в Дневнике 23 февраля: «Конечно, у Зои <З. А. Никитиной> никаких денег, только книжка. Ничего, хотя испорчен цвет») в «Издательстве писателей в Ленинграде». И в России, и за границей сборник прошел почти незамеченным. Остается нерешенным вопрос о его жанровой природе: ряд исследователей считает составляющие его части лирическими поэмами, однако мы склонны представлять их сюжетными циклами, подобными «Любви этого лета», «Прерванной повести», «Новому Гулю» и т. п. (подробнее см. во вступ. статье), соответственно оформляя их подачу в книге. Печ. по единственному изданию с указанием незначительных конъектур в каждом отдельном случае

Форель разбивает лед^*

Беловые автографы: РГБ, отдельные поступления; ИРЛИ, альбом А. Д. Радловой (указано А. Г. Тимофеевым). Машинопись под общим загл. «Стихи» — РГАЛИ. Машинопись (второй экземпляр с авторской правкой) под загл. «Форель разбивает лед. Два вступления, двенадцать ударов и Заключение», с датой: июль 1927 и вписанным от руки посвящ. — РГАЛИ. Черновой автограф с датой: 19–26 июля 1927 — РГАЛИ. Соотношение источников представляется таким: с чернового автографа была сделана машинописная копия со многими дефектами (и потому ее разночтения не учитываются), второй экземпляр которой был выправлен автором и потом переписан им от руки. Об истории и предыстории создания цикла см.: СиМ. С. 174–178. Анализ сложной смысловой структуры текста см.: Malmstad John E., Shmakov G. Kuzmin's «The Trout breaking through the Ice» // Russian Modernism: Culture and the AvantGarde. 1900–1930. Ithaca: Lnd., 1976; Шмаков Г. Михаил Кузмин и Рихард Вагнер // Венский сборник. С. 31–46; Паперно И. Двойничество и любовный треугольник: поэтический мир Кузмина и его пушкинская проекция // Там же. С. 57–82; Гаспаров Б. Еще раз о прекрасной ясности: эстетика Кузмина в зеркале ее символического воплощения в поэме «Форель разбивает лед» // Там же. С. 83–1 14; Богомолов Н. А. «Отрывки из' прочитанных романов» // НЛО. 1993. № 3 (То же: СиМ. С. 163–173). Основу сюжета цикла составляют отношения Кузмина, Юркуна и Арбениной, переплетающиеся с более ранней историей отношений Кузмина, Князева и Глебовой-Судейкиной. 12 ударов — не только 12 месяцев года, но и 12 ударов часов в Новый год (следует также иметь в виду сексуальные обертоны слова «удар»). Посвящ. А. Д. Радловой сделано по ее просьбе (см. об этом в письме Кузмина к О. Н. Арбениной // WSA. Bd. 12. S. 108 / Публ. Ж. Шерона).

1. В черновом автографе под загл. «Первый поклон». Форель разбивает лед. См.: «С утра поехали в чудное Раменье, поля были белы инеем, лужи и ручьи со льдом; когда мы раздробили экипажем один из, ручьев, на лед выбросились живые форели» (Дневник, 9 октября 1908). Ср. также в прозе: «Перескакивая через ручей, провалился, и мелкая серебряная форель билась, выброшенная водою на лед. Мокрый, стоя в воде, ловил он рыбу руками и снова пихал осторожно толстыми пальцами под нежный лед» (Кузмин М. Нежный Иосиф // Вторая книга рассказов. М., 1910. С. 155. Параллель между стихами и «Нежным Иосифом» отмечена в статье: Barnstead John A. Stylisation as Renewal // Венский сборник. С. 8).

2. В черновом автографе под загл. «Второй поклон». Ст. 8 исправлен по автографам и правке Кузмина в экземпляре книги из собрания А. Ивича. В печатном тексте: «По швам убогий лоск». О сне Кузмина, послужившем источником ст-ния, см.: СиМ. С. 176–177. Прототипы персонажей ст-ния: художник утонувший — Н. Н. Сапунов (см. прим. 409), гусарский мальчик — В. Г. Князев (см. прим. 109), мистер Дориан — Ю. И. Юркун (см. прим. 245–257).

3. В черновом автографе зачеркнутое начало:

Крещенский холод. Перламутр плечей
Рукоплесканьям бархатно смеется.
И люстра — колокольчики <свечей?>
Пучками радуги в биноклях бьется.