Читаем Стихотворения полностью

Стихотворения

William Blake , Алексей Матвеевич Зверев , Уильям Блейк

Spectre ... Emanation— По определению H. Фрая, «Блейк называет Призраками абстрактные идеи и прежде всего Себялюбие. С этим понятием связано другое — Эманация, т. е. целостная форма-всех вещей, которые любит и которые создает человек» (N. Frye. The Fearful Symmetry,1947). Ср. также определения, которые даны этим понятиям у А. Острай-кер: до грехопадения Спектр и Эманация сосуществуют в одном существе, а в дальнейшем женское начало (Эманация) приобретает самостоятельное существование. Призрак, или Спектр, — это человеческий рацио на той ступени, когда связь человека и Бога, а тем самым и целостность человека уже утрачены. В поэме «Мильтон» читаем: «Дух Отрицания есть Спектр, или же Рациональные Способности Человека, и это Позолота, скрывающая Бессмертный мой Дух, и это Себялюбие, которое необходимо отринуть и уничтожить навеки». По символике Блейка, человек, обращающий себя в Спектр, неполноценен даже физически — Эманация есть утраченное «женское» начало, та духовность, которая восстанавливает целостность личности и в физическом отношении, поскольку Рай — это преодоление не только разлада между рациональным и чувственным, но и разделения Человека на начала мужское и женское. См. также коммент. к стихотворению «Странствие».

This the Wine, and this the Bread —евангельская аллюзия, ср. от Матфея, 26: 26— 28; от Марка, 14: 22—24; от Луки, 22: 19—20.

Приводим перевод В. Потаповой:

Призрак и Эманация

Мой Призрак день и ночь теперьСледит за мной, как хищный зверь,А Эманация — мой грехОплакивает горше всех,В бездонной глубине, в бескрайней,Блуждаем втайне, плачем втайне.Под вихрем, воющим в алчбе,Крадется Призрак мой к тебе —Узнать, обнюхивая снег,Куда направишь ты свой бег.Сквозь частый дождь и зимний градКогда воротишься назад? В гордыне, ты затмила бурейБлеск утренней моей лазури.Ночь, — с ревностью и неприязнью, —Слезами кормишь и боязнью.Семь раз любовь мою сразилТвой нож, семь мраморных могилЯ воздвигал, с холодным страхом,И хмуро слезы лил над прахом,И семь еще осталось милых:Они рыдают на могилах,И семь любимых, не тревожаМой сон, жгут факелы у ложа.Мне семь возлюбленных, в постели,На скорбный лоб венок наделиИз виноградных лоз и, в жалости,Прощают все грехи — до малости!Когда, сменив на милость гнев,Вернешься — оживить семь дев?Ответь, когда вернешься тыДля всепрощенья и доброты?«Не вернусь, — не жди и ведай:Я горю одной победой!Живой, — мне быть твоею милой,А мертвой, — быть твоей могилой! Сквозь небо, землю, рай и адПомчусь вдогон — мне нет преград!Дни и ночи напролетДлиться будет мой полет».Мой долг — избавиться от властиГееннской рощи, женской страсти,Затем чтоб Вечности порогДостойно преступить я могНе дам тебе насмешки множить!Тебя я должен уничтожитьИ, сотворив другую стать,Слугу судьбы моей создать.Покончим оба, по условью,С гееннской рощей и с любовьюИ узрим, вне ее игры,Блаженной Вечности миры.Нам жить — в прощенье обоюдном.Не так ли в поученье чудном Спасителем изречено?«Се хлеб, — сказал он, — се вино».