Когда-то здесь жили хозяева,За этими стенами белыми,А нынче потухли глаза его,Закрыты фанерными бельмами.И мы здесь стояли постоем,Недолгие постояльцы.И мы здесь вдыхали простоеДомашней судьбы постоянство.В цветении яблонь пернатых,В печных разноцветных разводахЗдесь дремлет домашних пенатовВойной потревоженный отдых…Мы вышли в тот вечер из боя,С губами, от жажды опухшими.Три дня рисковали собою,Не спали три дня и не кушали.Почти равнодушные к памяти,Не смыв с себя крови и пороха,С порога мы падали замертвоИ спали без стона и шороха.Так спят на оттаявшей пахоте,Уткнувшись пробитыми лбами.Так спят утонувшие в заводиСлепцы с травяными чубами…Мы спим под разметанной крышею,Любимцы фортуны и чести,От дома надолго отвыкшие,Привыкшие к смерти и мести.1944 или 1945
Дом на Седлецком шоссе
Дом на Седлецком шоссе.Стонут голуби на крыше.И подсолнухи цветут,Как улыбки у Мариши.Там, на Седлецком шоссе,Свищут оси спозаранок.В воскресенье – карусельРазодетых хуторянок.Свищет ось – едет гость,Конь, как облак, белоснежен.Там Мариша ждет меня,Ждет российского жолнежа.Ты не жди меня, не жди —Я давно под Прагой ранен.Это едет твой жених —Скуповатый хуторянин.Скоро в доме на шоссеБудут спать ложиться рано.Будешь петь, дитя жалеть:«Мое детско, спи, кохано.Спи, кохано, сладко спи.В небе звездочка кочует.Где-то бродит мой жолнеж?Где воюет? где ночует?»Конец 1944