Стихотворения

Я вел расстреливать бандитку.
Она пощады не просила.
Смотрела гордо и сердито.
Платок от боли закусила.

Потом сказала: «Слушай, хлопец,

Я все равно от пули сгину.
Дай перед тем, как будешь хлопать,
Дай поглядеть на Украину.

На Украине кони скачут

Под стягом с именем Бандеры.
На Украине ружья прячут,
На Украине ищут веры.

Кипит зеленая горилка

В беленых хатах под Березно,
И пьяным москалям с ухмылкой
В затылки тычутся обрезы.

Пора пограбить печенегам!

Пора поплакать русским бабам!
Довольно украинским хлебом
Кормиться москалям и швабам!

Им не жиреть на нашем сале

И нашей водкой не обпиться!
Еще не начисто вписали
Хохлов в Россию летописцы!

Пускай уздечкой, как монистом,

Позвякает бульбаш по полю!
Нехай як хочут коммунисты
В своей Руси будуют волю…

Придуманы колхозы ими

Для ротозея и растяпы.
Нам все равно на Украине,
НКВД или гестапо».

И я сказал: «Пошли, гадюка,

Получишь то, что заслужила.
Не ты ль вчера ножом без звука
Дружка навеки уложила?

Таких, как ты, полно по свету,

Таких, как он, на свете мало.
Так помирать тебе в кювете,
Не ожидая трибунала».

Мы шли. А поле было дико.

В дубраве птица голосила.
Я вел расстреливать бандитку,
Она пощады не просила.

Сентябрь 1944–1946

Муза

Тарахтят паровозы на потных колесах,
Под поршнями парызатискав.
В деревянном вагоне простоволосая
Муза входит в сны пехотинцев.

И когда посинеет и падает замертво

День за стрелки в пустые карьеры,
Эшелоны выстукивают гекзаметры
И в шинели укутываются Гомеры.

1944

Рубеж

Свет фар упирается в ливень.
И куст приседает, испуган.
И белый, отточенный бивень
Таранит дорогу за Бугом.

Рубеж был почти неприметен.

Он был только словом и вздрогом.
Все те же висячие плети
Дождя. И все та же дорога.

Все та же дорога. Дощатый

Мосток через речку. Не больше.
И едут, и едут солдаты
Куда-то по Польше, по Польше.

Август 1944

Бабельсберг 1945