Стихотворения

Как ангел, проклятый за сдержанность свою,

Как полдень в сентябре – ни холодно, ни жарко,

Таким я делаюсь, на том почти стою,

И радости не рад, и жалости не жалко.

Еще мерещится заката полоса,

Невыразимая, как и при жизни было,

И двух тургеневских подпасков голоса:

– Да не училище – удилище, мудила!

Еще – ах, боже ты мой – тянет отстрие

Вечерний отствет дня от гамака к сараю;

Вершка не дотянул, и ночь берет свое.

Умру – полюбите, а то я вас не знаю…

Подняться, выпрямиться, вздрогнуть, чтобы что:

Сказать идите вон, уважьте, осчастливьте?

Но полон дом гостей, на вешалке пальто.

Гостей полным-полно, и все молчат, как в лифте.

NN без лифчика и с нею сноб-юнец.

Пострел из Зальцбурга и кто-то из Ростова.

И птичка, и жучок, и травка, наконец,

Такая трын-трава – и ничего другого.

1995

* * *

Когда я жил на этом свете,

И этим воздухом дышал,

И совершал поступки эти,

Другие, нет, не совершал;

Когда помалкивал и вякал,

Мотал и запасался впрок,

Храбрился, зубоскалил, плакал —

И ничего не уберег;

И вот теперь, когда я умер

И превратился в вещество,

Никто – ни Кьеркегор, ни Бубер —

Не объяснит мне, для чего,

С какой – не растолкуют – стати,

И то сказать, с какой-такой

Я жил и в собственной кровати

Садился вдруг во тьме ночной…

1995

* * *

Есть горожанин на природе.

Он взял неделю за свой счет

И пастерначит в огороде

И умиротворенья ждет.

Семь дней прилежнее японца

Он созерцает листопад,

И блеск дождя, и бледность солнца,

Застыв с лопатой между гряд.

Люблю разуть глаза и плакать!

Сад в ожидании конца

Стоит в исподнем, бросив в слякоть

Повязку черную с лица.

Слышна дворняжек перепалка.

Ползет букашка по руке.

И не элегия – считалка

Все вертится на языке.

О том, как месяц из тумана

Идет-бредет судить-рядить,

Нож вынимает из кармана

И говорит, кому водить.

Об этом рано говорить.

Об этом говорить не рано.

1995

* * *

“Пидарасы”, – сказал Хрущев.

Был я смолоду не готов

Осознать правоту Хрущева,

Но, дожив до своих годов,

Убедился, честное слово.

Суета сует и обман,

Словом, полный анжамбеман.

Сунь два пальца в рот, сочинитель,

Чтоб остались только азы:

Мойдодыр, “жи-ши” через “и”,

Потому что система – ниппель.

Впору взять и лечь в лазарет,

Где врачует речь логопед.

Вдруг она и срастется в гипсе

Прибаутки, мол, дул в дуду

Хабибулин в х/б б/у —

Все б/у Хрущев не ошибся.

1995

* * *

Найти охотника. Головоломка.

Вся хитрость в том, что ясень или вяз,

Ружье, ягдташ, тирольская шляпенка

Сплошную образовывают вязь.

Направь прилежно лампу на рисунок

И угол зренья малость измени,

Чтобы трофеи, ружьецо, подсумок

Внезапно выступили из тени.

Его на миг придумала бумага —

Чуть-чуть безумец, несколько эстет,

Преступник на свободе, симпатяга —

Сходи на нет, теперь сходи на нет!

И вновь рисунок, как впервой, неясен.

Но было что-то – перестук колес

Из пригорода, вяз, не помню, ясень —

Безмерное, ослепшее от слез,

Блистающее в поселковой луже,

Под стариковский гомон воронья…

И жизнь моя была б ничуть не хуже,