Стихотворения, басни, повести, сказки, фельетоны, 1921–1929

                 Во дни оны [9]

,                 Когда буржуазных газет выходили миллионы,
                 Выдался счастливый-счастливый вечерок:
                 Верстали мы "Правды" первый номерок —
                 Рабочим на радость, буржуям в пику,
                 Меньшевикам не на радость тож:
                 Была им "Правда", что острый нож.
                 Что было шуму и веселого крику!
                 Носились мы по типографии туда и сюда.
                 Молодые года!
                 И опять же боевое возбуждение:
                 _Рабочей печати рождение_!
                 Стереотип отливали,
                 Чуть не танцевали,
                 А как спустили его в машинное отделение —
                 Сущее умиление,
                 Плевать, что шпики на крыльце!
                 "Правда" в свинце!
                 Прикасаясь к ней, что к ребенку,
                 Положили ее в ротационку
                 И, разинув рот,
                 Сделали первый поворот.
                 Что-то приправили, обмазавшись в клее.
                 Пустили машину веселее.
                 После окончательной пригонки
                 Вошли в экстаз.
                 Порхала "Правда" из ротационки:
                 "Раз! — Раз! — Раз!"

                    Был тогда я голодраным студентом.

                 Но в связи с торжественным моментом
                 Облачился в пальтишко новенькое,
                 Двадцатирублевенькое,
                 Тем в моей жизни знаменитое,
                 Что впервые на меня шитое,
                 А не купленное в татарской кучке
                 На крикливой толкучке
                 Пальто с приглаженными заплатами,
                 С выведенными пятнами,
                 Отдающее десятью ароматами
                 Не очень приятными.

                    И до того у меня от радости разомлело нутро,

                 Смотрел я на "Правду" с такой нежной ласкою,
                 Что не заметил, как присел на ведро
                 С типографской черною краскою.
                 Привстану, присяду,
                 Привстану, присяду,
                 Не сводя с ротационки взгляду,
                 А как стал в себя приходить понемножку,
                 Заметил оплошку:
                 У пальтишка новенького,
                 Двадцатирублевенького,
                 Вся левая пола —
                 Сплошная смола!
                 А товарищам потеха,
                 Валятся от смеха:
                 "Ай, пола-то, пола какова!..
                 Не горюй, голова!
                 Это так называемое
                 Пятно несмываемое,
                 Большевистская, значит, печать,
                 Чтобы сразу тебя отличать!"

                    Товарищи были пророки.

                 Прошли немалые сроки.
                 Я нередко в почетный угол сажуся
                 На советском празднике том иль ином.
                 Но ничем я, ничем я так не горжуся,
                 Как моим большевистским, правдистским "пятном"!

                    Родилася "Правда" газетой маленькой,

                 На вид захудаленькой,
                 "Не жилицей на этом свете"
                 (Не чета буржуазной газете!),
                 С голосом пролетарски-звонким,
                 Но порою тонким-претонким,
                 Доходившим чуть не до писку, —
                 Жила ведь от риску до риску, —
                 Жандармы ее хватали за глотку,
                 А "нянек" швыряли за решетку.
                 Рабочие ждут свою "Правду" с рассвету,
                 А ее все нету и нету.
                 Наконец получат. До чего ж хороша!
                 Иной обомлеет, взглянув на газету, —
                 В чем только держится душа!
                 Но помереть не давали.
                 По копейкам "правдинский фонд" основали.
                 "Правда" крепла врагам на беду.

                    Однако в четырнадцатом году,

                 К концу боевого, горячего лета,
                 Казалось, песенка "Правды" спета.
                 Наступили "последние времена",
                 Мировая война.
                 Буржуазная "культура" — в пушечном дуле!

                    Но при первом же гуле

                 "Февральского" водополья
                 Рабочая "Правда" вышла из подполья,
                 Вышла закаленным бойцом —
                 С открытым большевистским лицом,
                 С беспощадной пролетарской картечью —
                 Ленинской речью!

                    Говорить ли про ее боевые успехи?

                 За ней — героические вехи,
                 Перед ней — героический путь.
                 Будь что будь!
                 Сколько б Черчиллей ни бесилось от ярости,
                 Это — бешенство старости,
                 Это — судороги в предсмертный час,
                 Это хрипит бандит, в петлю угодивший.
                 Молода наша "Правда", как молод класс,
                 Ее в боях породивший.
                 При рождении "Правда" была
                 По виду мала.

                    Но в ней прорастало семя грядущего.

                 В ней зрела сила ее творца,
                 Пролетариата-борца,
                 В своей мощи беспрерывно растущего.
                 Ее нынешний грозный тираж
                 Есть этого роста выражение.

                    Приходить ли нам в особый раж?

                 Испытывать ли нам головокружение?
                 Перед нами — "знаменье положительное",
                 Рост головокружительный, как ни суди.
                 Но, товарищи, верно же: самое головокружительное
                 Впереди!!

                    Исполненный такого убеждения,

                 Видя ленинской "Правды" бодрый расцвет,
                 Я, счастливый свидетель ее рождения,
                 Приношу ей сегодня мой скромный привет!