По ладожским сонным каналамИз тихвинских чащ и болотОни приплывали, бывало,В наш город, лишь лето придет.Пройдется заря спозаранкуПо стеклам громад городских,—Они уже входят в ФонтанкуНа веслах тяжелых своих.Их день трудовой некоротокВ плавучем и зыбком гнезде,У ржавых чугунных решеток,У каменных спусков к воде.Торгуясь еще по старинке,Хозяйки берут не спешаКакие-то плошки и крынкиИз бережных рук торгаша.И, щелкнув по боку крутому,Звенящему гулко в ответ,Им кутает плотно в соломуПокупку старательный дед.К чему бы такая посуда,Давно уж отжившая век,Из глины рожденное чудо,Приплывшее с северных рек?Давно уж расстались мы с нею,Но радость ребяческих днейМне эллинских амфор стройнееИ тонких фарфоров милей.Здесь в каменном знойном июле,Забытой прохладой леснойМне веет от этих свистулек,От чашек с нехитрой каймой.Мешали ту замесь упруго,В избушке трудясь до утра,Умельцы гончарного кругаИ глиняных дел мастера.Не зная расчетов науки,Храня вековую мечту,Из глины мужицкие рукиУмели лепить красоту!Март 1961
241. «Раздвинул Киев крутые склоны…»
Раздвинул Киев крутые склоны,И запах свежий, немного пряный,Течет бульваром в тени зеленой — Цветут каштаны, цветут каштаны…В час этой светлой весенней встречи,Раскинув щедро свои жупаны,На стройных ветках расставив свечи, Цветут каштаны, цветут каштаны…Где дым пожарищ, где след Батыев,Недавних бедствий огонь и раны?Всей грудью дышит воскресший Киев, Цветут каштаны, цветут каштаны…Он словно не был раздавлен горем —Живут в нем песни и смех гортанный.Над этим пышным курчавым взгорьем Цветут каштаны, цветут каштаны…Лететь бы чайкой к днепровской дали,Раскинуть крылья в простор нежданный,Чтоб вечно юным меня встречали, Зеленый Киев, твои каштаны!Май 1961