Стихотворения и поэмы

Не любишь ты, а я люблю, и тяжек
Неопыленный цвет на древе бытия.
Он упадет, и пустоцветом ляжет
На книгу новую любовь моя.

И выпьют мед, Сафо, тугие пчелы,

А строки, может быть, другую опьянят:
С любовью легкой, пряной и веселой
В нее войдет моей печали яд.

А мне — Нева, великолепье мира,

Стихов магически определенный счет,
Да то еще, что золотая лира
Оттягивает слабое плечо.

<15 июля — 2 августа 1922. Петроград — Ермоловская >

«Веду опасную игру…»

Л.Берману

Веду опасную игру,
За словом — мысль, за мыслью — слово;
Сегодня, завтра, поутру
Сорвусь и начинаю снова.

Так на канате танцовщик —

На тонкой ниточке мечтаний —
Скользить уверенно привык
Под марш и плеск рукоплесканий.

Но есть закон для ремесла

И есть судьба у лицедея:
Мой друг, такого-то числа
Сломаю непременно шею.

«Хотя бы нас сожгли и пепел был развеян…»

Хотя бы нас сожгли и пепел был развеян
Из орудийных жерл в пространство вечной тьмы —
Мы с жизнью договор наследственный имеем,
И добровольно с ней не разойдемся мы.

Калеки — ползаем. Безрукие — хватаем.

Слепые — слушаем. Убитые — ведем.
Колеблется земля, и дом уже пылает —
Еще глоток воды! под каменным дождем…

И поцелуй еще! Уже стучат винтовки…

— Пора! Прощай! — Прощай! И сына мне оставь,
Чтоб мог ты умереть, конец судьбы короткий
Узлом бессмертья туго завязав!

<7-15 сентября 1922>

Выкуп

В жилах чугунных застыла вода,
Город в осаде у снега и льда.

В низкой пещере, не в доме людском,

В низкой пещере приют мой и дом.

Дни беспокоюсь и ночи не сплю,

Голого мальчика грудью кормлю.

Страшен мне шорох, страшна тишина,

Поступь тяжелая близко слышна.

Вот он ползет над страною моей,

Запах сладимый и хруст костей.

Матери! Встанем живым кольцом!

К злобному чудищу встанем лицом!

Первая я выступаю вперед:

— «Кто за детеныша выкуп берет?

Тело за тело и кровь мою,

Я за ребенка замену даю, —

Радость очей моих, чернь моих кос,

Светлое утро и запах рос.

Буду старухой и буду слепой!

Больше не смейся и песен не пой!»

<1921–1922>

«Не стало нежности живой…»

Не стало нежности живой,
И слезы навсегда иссякли.
Только одно: кричи и вой!
Пылайте, словеса из пакли!

Пока не покосится рот

И кожа на губах не треснет,
И кровь соленая пойдет,
Мешаясь с безобразной песней!

<Август 1921>

III

Колыбельная