Стихотворения и поэмы

В бездонный мой зрачок с его кромешной тьмой,

В сетчатку глаза, налитую полднем,

И в сердце мне внедрясь и переполнив

Незримым ядом каждый атом мой,

Тончайший волосок и крапинку под кожей,

Ты, цепью ласк своих заполоня,

Как исступленная любовница, меня

Заманиваешь, смерть, к себе на ложе...

О, пощади меня, смерть, до поры...

Страшной над сердцем не висни угрозой!

Ждут меня, кличут со склона горы

Белые, белые козы...

Юноше ль в круг твой замкнуться велишь,

Мальчика ль цепью удушишь зловещей?

В срок свой и сам возвращусь к тебе, лишь

Черным крылом своим, смерть, протрепещешь...

Рвусь я, и мчусь, и лечу от нее,

Дальше и дальше... и через ворота...

Слева — ветра,

А направо — пустоты...

Прямо, лишь прямо — спасенье мое.

Смерть, не гонись за мной, смерть, по пятам!

Взмах лишь крыла — и вернусь к тебе сам...

Смерть! Не гаси быстролетного дня.

Смертной над сердцем не висни угрозой...

Белые козы кличут меня,

Белые козы...

1919

Перевод Л. Руст

«Какой сегодня день! Какой огромный!..»

* * *

Какой сегодня день! Какой огромный!..

И брызжет песня из клубка тугого,

И звонок день, и даль ясна,

Коснулась губ моих весна.

Я только-только вышел из ковчега!

Мне снится мир —

Дитя,

С большущими печальными глазами,

С коленями открытыми...

Во мне поет заря большого утра.

1919

Перевод Д. Маркиша

«Радио — в мир, радиовесть!..»

* * *

Радио — в мир, радиовесть!

Московской царь-пушки радиорёв!..

От порога к порогу, из веси в весь,

От моря к морю.

Над морем крови, без звона бронзы, —

Камнем из кратера — громом грозным, —

Алая телеграмма, своды рушь!

Лети, радиорык!

Сверкайте, десять заповедей душ!

«На небо — алого шелка заплаты,

И провода — рвать,

И залепить бумагой циферблаты!»

От моря к морю,

От порога к порогу, из веси в весь, —

Московской царь-пушки радиорёв:

Радио — в мир, радиовесть.

1920

Перевод Д. Маркиша 

ПУТНИКИ

ПУТНИКИ

Проносится краса лесов и сёл прибрежных.

Чьих поножовщин звон ты слышал издали?

Прошло ли? Кончилось ли в далях безмятежных?

Чьи в поле черепа преданьем заросли?

Всё заросло давно не кошенной, вихрастой,

Высокой зеленью, кладбищенской травой.

... Житомир, Киевщина, Знаменка и Фастов,

Прощай! И только свист ответит верстовой.

И поезда кричат в скудеющую осень,

И старики в глазах, заплаканных навек,

Лицо пылающей Украины уносят

На север, к берегам больших сибирских рек.

Ветрами всех широт обуглены их лица,

Им сотни тысяч верст знакомы позади.

Всмотрись же в путников, червонная столица,

Дай, Киев, руку им и песней проводи!

1920

Перевод П. Антокольского

БЕРЛИН

БЕРЛИН

Как мерзлый картофель, торчит сквозь истлевшие тряпки