Тортами звенят теплые окна кондитерской,В переулках медвежатами шалят ветерки.А какой же демон сегодня вытискалМое сердце из мягкой глины тоски!Отчего ж это сердце кричит о ребро:Пусти Меня прогуляться одной тишине!Огромной наступающей провалью пропастиПеревернуто небо мне.И сердцем пробитым тоскою навылет,Слезами топчущими щеки стадами коров,Кому же сегодня опять опостылитОркестрион моих ласковых слов?Опускаясь всё ниже, по ступенькам молвы, к нимПридем: перемирье годин.Ничего!Ничего!Мое сердце! ПривыкнемМы и к этой тоске, что один.В жёлтых белках плывут парою килекОсовевшие безголовые зрачки,И голос мой рожью беспомощно вылегПод градом крупной тоски.И весь растеряясь во вздохах и всхлипах,Как губы, кусаю отбегающий час.И гляди: до конца уже выпахФлакон баккара моих глаз!Ну, а небо повешено. И красной полоской на полотенцахВышит шёпотом закат до земли.А душа путь в зазубринах, сердце всё в заусенцах, —Губы к любимой опять червями поползли.
2 марта 1918
Стихи разных лет
«Восклицательные знаки тополей обезлистели на строке бульвара…»
Восклицательные знаки тополей обезлистели на строке бульвара,Флаги заплясали с ветерком.И под глазом у этой проститутки старой,Наверное, демон задел лиловым крылом.Из кофейни Грека, как из огненного барабана,Вылетает дробь смешка и как арфа платья извив;И шепот признанья, как струпья с засохшей раны,Слетает с болячки любви.И в эту пепельницу доогневших окурковУпал я сегодня увязнуть в гул,Потому что город, что-то пробуркав,Небрежным пальцем меня, как пепел, стряхнул.С лицом чьих-то взглядов мокрых,Истертым, как старый, гладкий пятак,Гляжу, как зубами фонарей ласкает кинематографИ длинным рельсом площадь завязывает башмак.И в шершавой ночи неприлично-влажнойОгромная луна, как яйцо…И десяткой чей-то бумажникЗаставил покраснеть проститутчье лицо.Если луч луны только шприц разврата глухого,Введенный прямо в душу кому-то, —Я, глядящий, как зима надела на кусты чехлыбелые снова, Словно пальцы, ломаю минуты!..