Не тысяча лет миновалаС той памятной миру зимы,Когда — от велика до мала —Остались без Ленина мы;Когда с ним столица прощаласьИ каждое наше село.Не тысяча лет насчиталась,Но, может быть, больше прошло…Я помню, в суровом молчанье,С застывшею горечью лиц,Из школьного зданья сельчанеВ тот вечер домок разошлись,II вот уже дверь сторожихаТихонько впотьмах заперла.И стало пустынно и тихоВ том классе, где сходка была;Где я по погоде жестокойОстался один на ночлег,Тринадцатилетний, далекийТеперь от меня человек —В ушанке, в суконной поддевке,Расчетливо сшитой на рост.Но память об этой ночевкеЯ через все годы пронес…Синели в окошке сугробыПод лунным морозным лучом.И вот я как будто у гробаОстался один с Ильичей.И страшным ничто не казалосьМне в эти часы одному,Но острая горькая жалостьМеня охватила к нему.Пусть в давнюю эту годинуЯ был еще попросту мал.Я книжки его ни единойЕще и в руках не держал.Я видел его на портрете,Я слышал от старших о немНе больше, чем сверстники-детиВ краю захолустном моем.Но помню, от горя слабея,Я с чувством единственным лег,Что я его больше жалею,Чем кто бы то ни было мог.II что при нужде неминучей,Как смерть ни страшна самому,Уж лучше бы мне эта участь,Но только б она не ему.И если такою заменойУже не вернуть ничего,Тогда я хочу непременноПогибнуть за дело его.Я буду служить ему честно,Я всю ему жизнь посвящу,Хотя и не будет известноО том никогда Ильичу.С горячей и чистой любовьюЯ клятву свою произнес.И сумка моя в изголовьеНамокла от радостных слез.И к ней приникая устало,Я так и уснул до утра.Проснулся — уже рассветало,Дрова принесли со двора.А там свирепела погода,Со стоном по улице шелЯнварь незабвенного года…В тот год я вступил в комсомол.