Стихотворения. Поэмы

Конрад
(после долгого молчания)
Ты одинок… Что мир?.. Что песнотворец миру?
Кто из людей поймет и примет мысль певца,
Горящий в песне дух постигнет до конца?
Несчастен, кто для них свою тревожит лиру:
Лжет слово голосу, а голос — мысли лжет,
И в слове гибнет мысль, утратив свой полет;
Как почва над ушедшим вглубь потоком,
Так слово, поглотив живую мысль, дрожит.
Но, видя почвы дрожь, кто может зорким оком
Узнать, куда поток бежит?

В душе, как в жилах кровь, кипит страстей волненье.

Но кто, увидевший румянец щек моих,
Узнает крови цвет? И кто, мой слыша стих,
Постигнет, сколько дум таит мое творенье?

Ты, песнь моя, — звезда! Тебя не досягнуть

Глазам земных существ, бесплодны их усилья:
Хоть взор людской обрел трубы подзорной крылья.
Ему границею поставлен Млечный Путь.
Что солнца там — он видит, верит,
Но не поймет их, не измерит.

Зачем тебе, о песнь, глаза и слух людей?

Струей подземного потока
Звени в моей груди глубоко,
Свети звездою мне с высот души моей,
Внимай, природа, мне!
Внимай, о боже правый!
Вот песня, вот певец, достойный вашей славы.
Я мастер!
Я мастер, я протягиваю длани!
На небеса кладу протянутые длани
И, как гармоники стеклянные круги^{166},То звонко песнь поющие, то глухо,
Вращаю звезды силой духа.
И бурей звуков ночь наполнилась вокруг:
Я создал звуки те, я знаю каждый звук.
Я множу их, делю и снова сочетаю,
В аккорды, в радуги я сонмы их сплетаю,
Рождаю молнии движением руки.

Но вот я снял персты, и вдруг, лишившись крылий,

Круги гармоники свой бег остановили.
И я запел, и в песне той
Рев океана, бури вой.
И в глубь души она стремится,
Ей вторит времени полет,
И сердце вместе с ней поет,
И каждый звук пылает и струится,
Мой наполняя слух и взор,
Как ветер, что волну колышет,
И свищет, и грозою дышит,
Волнуя весь земной простор.
Творца мое достойно вдохновенье!
Такая песнь — вселенной сотворенье,
Такая песнь — как подвиг для борца,
Такая песнь — бессмертие певца.
Творю бессмертие, иду к бессмертью славы.
Что лучшего ты создал, боже правый?
Смотри, все мысли я обрел в себе самом,
Облек в слова — они несутся,
Парят, поют, сияют, вьются
И тонут в небе голубом;
Издалека я взлет их чую,
Впиваю звуков красоту,
Рука их ловит на лету.
Персты ласкают, как живую,
Их дивной формы полноту.
Люблю вас, дети вдохновенья!
О мысли, звезды вы мои,
О чувства, вихри вы мои!
Как любящий отец в кругу своей семьи,
Стою меж вас в восторге умиленья,
И горд я тем, что вы — мои.

Бросаю вызов я поэтам,

Молвой увенчанным певцам,
Бросаю вызов мудрецам!
Когда б до наших дней, прославленные светом,
Вы жили меж своих детей,
Когда б вы слышали толпы рукоплесканья
И, веря в суд ее, прислушивались к ней,
Когда бы славы яркое сиянье,
Как нимб, над головой своей зажгли,
Когда б за все века, со всех концов земли
Собрали похвалы, восторги, восклицанья, —
Вы всё ж не обрели б той радости и сил,
Какие в эту ночь в себе я ощутил,
Чтобы излить их в этой песне
И, одиночество любя,
Петь лишь себе и для себя.
Да, я силен, я мудр, я смел, я полон веры
В свои дерзания, я чую мощь свою.
Сегодня — мой зенит, сегодня узнаю,
Превыше ли я всех, иль только горд без меры.
Уже душа моя все силы напрягла,
Уже подобен я Самсону
В тот миг, когда слепец расшатывал колонну, —
Так сброшу плоть и духу дам крыла!
Стремлю полет свой дерзновенный
Сквозь тысячи миров, туда, за грань вселенной,
Где бог с природою граничит искони.

Есть крылья у меня, есть крылья — вот они!

С восхода на закат их простираю,
Грядущий мир и мир былой
Одним размахом обнимаю,
Лучами чувств иду в предел высокий твой,
Твои, зиждитель, чувства постигаю.
Как говорят, с небес ты видишь все, господь, —
Смотри ж, я воспарил, тебе я равен силой!
К тебе вознесся бурей быстрокрылой.
Но я ведь человек, свою земную плоть
И сердце я оставил там, в отчизне,
Где я любил, где ведал радость жизни.
Моя любовь не так, как на цветке пчела, —
Не на одном почила человеке,
Но все народы обняла
От прошлых дней доныне и вовеки.
И не столетье, не одну семью, —
Весь мир я принял в грудь свою,
Как море принимает реки.
Люблю народ, как муж, любовник, друг, отец,
Хочу поднять его, наставить
И в мире, из конца в конец,
Его деяния прославить.
И я пришел к тебе, чтоб средство обрести,
Со мною только мысль — мой двигатель чудесный,
Та мысль, что у тебя исторгла гром небесный,
Разверзла глубь морей, узнала звезд пути.
Есть сила у меня, что из себя родится,
Есть чувство у меня, оно в себе таится,
То — песней огненной клокочущий вулкан.

Не древом райским был язык певца мне дай,

Я почерпнул его не из плода познанья
И не из книг, не из преданья,
Не из пророчества сивилл,
Я сам ту силу сотворил,
Как ты, себя в себе рождая,
Себя собою создавая, —
Я силу черпал не из внешних сил
И не могу теперь ее лишиться.
И пусть не я, пускай твоя десница
Дала моим очам их мощь и быстроту, —
Не все ль равно! Я птицу на лету
Остановить могу моим единым взором,
Когда она летит над полевым простором.
Вот стаи собрались в отлет,
Но я не захочу — твой ветер не помчит их,
Вперю горящий взор в полночный небосвод —
И сонмы дальних солнц остановлю в орбитах.
Лишь развращенный мир людей,
Бессмертный в слепоте своей,
Тебя не чтит, меня не знает тоже,
Служить не хочет мне,
И потому, о боже,
Я путь к сердцам ищу в надзвездной вышине.
Той властью, что певцу дана над всем твореньем,
Хочу я жечь сердца людей.
Как звезды и как птиц — единым мановеньем —
Их воле подчинять своей.
Не песней — слишком долго зреет,
Не чудом — в чуде правды нет,
Не мудростью — она истлеет,
И не мечом — есть меч в ответ.
Но чувством, в сердце утаенным,
Их подчинять и быть для них законом,
Дабы во мне была их жизнь и свет.
Что захочу — да угадают
И в этом счастье обретут.
Восстанут — пусть весь век страдают
И в бездну гибели падут.
Пусть будут для меня они как мысль, как слово,
Из коих песни строится основа.
Так правишь ты! Ты знаешь сам,
Что я берег язык, лелеял мысль живую;
Как пламенную песнь, я мой народ создам,
Когда над душами, как ты, восторжествую.
О, если ты со мной разделишь власть свою,
Тебе неведомое чудо сотворю я:
Я песню радости спою!

Дай мне такую власть! Лишь от презренья к миру,

Верней — к тому, чем стал он волею глупцов,
Я не разбил его одной лишь силой слов,
На гневный лад настроив лиру.
Но если б я из струн весь пламень чувств извлек
И в песнь вложил всю ярость вдохновенья, —
Я б звезды погасил, другие бы зажег:
Бессмертный, я встречал в кругах миротворенья
Бессмертных, равных мне, но высших — никогда.
Ты — первый в небесах, но я пришел сюда,
Как тот, кому дано земное первородство.
Я не видал тебя, но ведаю: ты здесь.
Предстань же мне, всевышний, днесь,
Яви свое мне превосходство,
Вручи мне власть иль к ней открой дорогу мне!
Пророки были встарь, но с ними наравне
И я пророком быть могу в моей стране.
Хочу, как ты, царить над душами людскими,
Хочу, как ты, господь, владеть и править ими.