Стихотворения. Поэмы

Бегут разбитые мавров отряды,
Народ их — скован и связан;
Еще стоит твердыня Гренады,
Но косит Гренаду зараза.

 — Еще в Альпухаре^{109}

последние силыСплотились вокруг Альманзора^{110};Испанцы город кругом обложили
И штурмом ударят скоро.

Рев пушечный прокатился с рассветом,

И — стены в провалах и ямах, —
Уж крест утверждается над минаретом,
Вломились испанцы в замок.

Один Альманзор, в разгаре сраженья,

Узнав об огромном уроне,
Из вражьего выскользнув окруженья,
Спасается от погони.

Испанцы на свежих замка руинах,

Средь трупов, застывших на стенах,
Устроили пир, купаются в винах,
Добычу делят и пленных.

Как вдруг часовые испанцев доносят,

Явясь пред своими вождями,
Что рыцарь из дальнего края просит
Принять его с новостями.

То был Альманзор, король мусульманский, —

Он больше свой сан не скрывает,
Он сдался, он просит испанской ласки,
Он жизнь сохранить желает.

«Испанцы, — молвит он, став у порога,

Склоняясь в смиренье глубоком, —
Пришел признать я вашего бога,
Поверить вашим пророкам.

Пускай молва прогремит перекатом

О том, что арабов владыка
Своих победителей младшим братом
Становится с этого мига».

Испанцы умеют ценить отвагу;

Пленясь Альманзора речью,
В ответ его смиренному шагу
Объятья открыли навстречу.

По очереди Альманзор обнимает

Испанцев, старших местами,
А главного их к груди прижимает,
В уста впиваясь устами.

И вдруг, ослабев, упал на колена,

И руки забились дрожью,
Тюрбан с головы он срывает мгновенно,
Обвив им трона подножье.

Вокруг он глянул, и все поразились:

Бледны помертвелые щеки,
И страшной усмешкой уста исказились,
И взгляд западает глубокий…

«Смотрите, гяуры, на вид мой ужасный, —

Он вам не доставит услады!
В ряды к вам проникнул посланец опасный,
Чуму вам принес из Гренады.

Я вам запятнал поцелуями губы,

И яд был в речей позолоте…
Глядите, вам стоны предсмертные любы:
Вы в муках таких же умрете!»

Он мечется, зубы, крича, обнажает,

Смеясь торжествующим смехом,
Объятьем смертельным испанцев желает
К груди приковать своей всех он.

Вот так он и умер, смеясь. Уже веки

И губы его не дрожали,
А смех этот адский, застывший навеки,
Черты его выражали.

Испанцы покинули город в тревоге,

Но всюду, вернее кинжала,
Покуда все не слегли по дороге,
Чума их ряды поражала.

* * *