Стихотворения Полежаева

Зачем игрой воображенья
Картины счастья рисовать,
Зачем душевные мученья
Тоской опасной растравлять?
Убитый роком своенравным,
Я вяну жертвою страстей…
. . . . . . .
. . . . . . .
Я зрел: надежды луч прощальный
Темнел и гаснул в небесах,
И факел смерти погребальный
С тех пор горит в моих очах!
Любовь к прекрасному, природа,
Младые девы и друзья,
И ты, священная свобода,
Все, все погибло для меня!
Без чувства жизни, без желаний,
Как отвратительная тень,
Влачу я цепь моих страданий
И умираю ночь и день!
Порою огнь души унылой
Воспламеняется во мне,
С снедающей меня могилой
Борюсь, как будто бы во сне!

. . . . . . .

Уже рукой ожесточенной,
Берусь за пагубную сталь.
Уже рассудок мой смущенный
Забыл и горе и печаль!..
Готов!.. но цепь порабощенья
Гремит на скованных ногах…

. . . . . . .

Как раб испуганный, бездушный,
Кляну свой жребий я тогда,
И… вновь взираю равнодушно
На жизнь позора и стыда.{19}

«Вечерняя заря», одна из лучших пьес Полежаева, есть та же погребальная песня всей жизни поэта; но в ней отчаяние растворено тихою грустью, которая особенно поразительна при сжатости и могучей энергии выражения – обыкновенных качествах его поэзии:

Я встречаю зарю,
И печально смотрю,
Как кропинки дождя,
По эфиру летя,
Благотворно живят
Попираемый прах,
И кипят и блестят
В серебристых звездах
На увядших листах
Пожелтевших лугов.
Сила горней росы,
Как божественный зов,
Их младые красы
И крепит, и растит.
Что ж, кропинки дождя,
Ваш бальзам не живит
Моего бытия?
Что, в вечерней тиши,
Как приятный обман,
Не исцелит он ран
Охладелой души?
Ах, не цвет полевой
Жжет полдневной порой
Разрушительный зной:
Сокрушает тоска
Молодого певца,
Как в земле мертвеца
Гробовая доска!..
Я увял – и увял
Навсегда, навсегда!
И блаженства не знал
Никогда, никогда!
И я жил – но я жил
На погибель свою,
Буйной жизнью убил
Я надежду мою!..
Не расцвел – и отцвел
В утре пасмурных дней;
Что любил, в том нашел
Гибель жизни моей!
Дух уныл; в сердце кровь
От тоски замерла;
Мир души погребла
К шумной воле любовь…{20}
Не воскреснет она!..
Я надежду имел
На испытных друзей;
Но их рой отлетел
При невзгоде моей.
Всем постылый, чужой,
Никого не любя,
В мире странствую я,
Как вампир гробовой!..
Мне противно смотреть
На блаженство других,
И в мучениях злых,
Не сгораючи тлеть…

Не кропите ж меня
Вы, росинки дождя:
Я не цвет полевой,
Не губительный зной
Пролетел надо мной!
Я увял – и увял
Навсегда, навсегда!
И блаженства не знал
Никогда, никогда!{21}

Но Полежаев знал не одну муку падения: он знал также и торжество восстания, хотя и мгновенного; с энергической и мощной лиры его слетали не одни диссонансы проклятия и воплей, но и гармония благословений…