Стихотворения. Проза. Театр

Книга написана во время поездки в США и на Кубу в 1929—1930 годах. В августе 1934 года Лорка готовил сборник к печати, однако издан он был лишь посмертно, в Мексике в 1940 году, и чуть позже – в Нью-Йорке. Лорка не раз публично читал стихотворения из этой книги, пространно комментируя их и рассказывая о своем впечатлении от Америки: «Я назвал свою книгу «Поэт в Нью-Йорке», но вернее было бы сказать «Нью-Йорк в поэте». В моей душе… Я хочу рассказать не о поездке, а о том, что почувствовал, столкнувшись лицом к лицу с Нью-Йорком. Первое, что бросается в глаза, это умонепостигаемая архитектура и бешеный ритм. Геометрия и тоска. Ритм неистовый, но радости нет. Стоит ощутить ход социального механизма и гнетущую власть машины над человеком, как услышишь в этом ритме тоску – зияющую, мучительную, затягивающую – и поймешь, что она способна толкнуть на преступление».

Пляска смерти

Объясняя стихотворение, Лорка говорил: «Там я увидел «Пляску смерти». Ряженый – настоящий африканец, это сама смерть без надежды на воскрешение, без ангелов – мертвая смерть. Смерть, лишенная души, дикая, первобытная, как Штаты, как Америка, которая не знала и знать не хочет неба».

Негритянские будни и рай

Лорка говорил: «Самое духовное и задушевное в Америке – это негры. Потому что надеются, потому что поют и еще потому, что только они сохранили ту редкую чистоту веры, которая одна может спасти ото всех сегодняшних гибельных дел… Их тоска – духовный стержень Америки. Если бы не их искусство, в США не осталось бы ничего, кроме техники и автоматов».

Ода королю Гарлема

Чтение «Оды» Лорка предварял пояснением: «Я хотел написать стихи о неграх в Северной Америке, о том, как тяжело быть черным в мире белых. Они рабы всех достижений белого человека, рабы его машин. И ни на минуту не отпускает страх – а вдруг позабудешь зажечь газ, разучишься водить автомобиль, пристегивать крахмальный воротничок? А вдруг вилка вопьется в глаз? Ведь эти вещи чужие…»

Нью-Йорк

…и еще миллион петухов,//зарю высекавших из тьмы//пронзительно-острым криком

. – Лорка вновь вспоминает строки из «Песни о моем Сиде».

Маленький венский вальс

Лорка никогда не был в Вене.

Песня кубинских негров

Фонсека – хозяин знаменитой кубинской табачной фабрики «Ромео и Джульетта».

Плач по Игнасио Санчесу Мехиасу

В «Плаче», посвященном памяти знаменитого тореро Игнасио Санчеса Мехиаса (1887—1934), смертельно раненного на арене 11 августа 1934 года, очевидно сплетение двух традиций – фольклорных плачей, одного из древнейших жанров испанской народной лирики, и литературной погребальной элегии. Примечательно, что Лорка назвал свою элегию «плачем» (llanto), соотнеся ее тем самым со старинными элегиями, именовавшимися «planto».

Санчес Мехиас, знаток и ценитель изящной словесности, был покровителем целого поколения испанских поэтов. Именно Санчес Мехиас организовал в Севилье чествование классика испанской литературы Луиса де Гонгоры-и-Арготе (1561—1627) в связи с трехсотлетием со дня его смерти. На чествовании присутствовали те, кто провозгласил творчество Гонгоры своим поэтическим ориентиром, и в том числе – Лорка, прочитавший лекцию, посвященную творчеству Гонгоры. Оставив в конце двадцатых годов арену, Санчес Мехиас небезуспешно пробовал свои силы в драматургии (и даже удостоился благожелательного напутствия Рамона дель Валье-Инклана). Кроме того, он помог известной танцовщице и певице Архентините организовать андалузский фольклорный ансамбль. (Ей, подруге погибшего тореро, Лорка посвятил «Плач», написанный осенью 1934 года.)

Поэма вышла отдельным изданием с иллюстрациями Хосе Кабальеро-и-Муньоса Кабальеро (1915—1991), декоратора «Ла Барраки», в мае 1935 года в Мадриде.

Дикие быки Гисандо…

– Пять огромных доисторических каменных изваяний, покрытых полустершимися и до сих пор не расшифрованными надписями, на холме Гисандо (пров. Мадрид).

Гранда не было в Севилье… – Структура и мотивы этой части «Плача» родственны старинному «Романсу о семи инфантах Ларры».

Бандерилья – дротик с флажками и лентами. Во время корриды их втыкают в холку быка, чтобы его раздразнить.

Потир – чаша для вина в христианском обряде причастия.

Присутствующее тело – названия главок «Плача» («Присутствующее тело» и «Отсутствующая душа») высветляют стершуюся в обыденном употреблении смысловую наполненность испанского речевого оборота, описывающего состояние после смерти и до погребения (estar de cuerpo presente, буквально – быть присутствующим телом). Ближе всего по смыслу к этому выражению латинское corpore insepulto (непогребенное тело) и русский официальный термин «доступ к телу покойного». Названия главок акцентируют контраст, подразумеваемый в идиоме: когда отлетает душа, остается – присутствует – тело. И прощаются только с телом, покинутым душой.