Стихотворения. Рассказы. Гора

Однако эти несколько незначительных слов, сказанных Лолитой, преисполнили его ликованием. Сразу же рассеялись сомнения, окутывавшие до сих пор весь его мир каким-то кошмаром. Ему казалось, что все его желания исполнились и больше ему ничего не надо. «Я спасен, спасен! – ликовало его сердце.- Лолита не сомневается во мне! Лолита не сердится!»

Разделявший их барьер очень скоро рухнул.

Шучорита со смехом говорила:

– Кажется, Биной-бабу принял нас сначала за какого-то когтистого, бодучего или кусачего зверя. Или, может быть, вы подумали, что мы явились, чтобы совершить вооруженное нападение?

– Молчанье почему-то всегда принимается за признание собственной вины,- ответил Биной.- Увы, выигрывает в этом мире тот, кто нападает первым, но уж от вас-то, диди, я такого не ожидал. Спрятаться самой в свою скорлупку, а потом отчитывать других за то, что они держатся вдалеке!

Сегодня Биной впервые назвал Шучориту «Диди», подчеркнув таким образом, что относится к ней, как к сестре. Ей было приятно это обращение, потому что в ее представлении доверие и симпатия, которые они почувствовали друг к другу с первого знакомства, приняли теперь определенную дружескую форму.

Было уже почти темно, когда Пореш-бабу и его дочери ушли домой.

– Ма, – сказал Биной Анондомойи,- сегодня я не позволю тебе больше ничем заниматься. Давай пойдем наверх.

Биной не мог сдержать своего возбуждения. Приведя Анондомойи на веранду, он усадил ее на циновку, которую сам расстелил на полу.

– Ну, так в чем же дело, Бину? – сказала Анондомойи.- Что ты мне хочешь сказать?

– Ничего, ма, ровно ничего. Я хочу, чтобы говорила ты. Дело в том, что Биною не терпелось узнать, какое впечатление произвели на Анондомойи дочери Пореша-бабу.

– Ах, вот оно что! – воскликнула Анондомойи.- И ради этого ты заставил меня бросить всю работу. А я-то думала, что ты хочешь сообщить мне что-то важное.

– Если бы я не привел тебя сюда, ты не увидела бы такого чудесного заката,- ответил молодой человек.

Декабрьское солнце и правда садилось за крышами Калькутты, но оно, казалось, было объято унынием: не искрилось и не сверкало, а словно меркло над горизонтом в дымном мареве столицы. Но сегодня для Биноя даже этот тусклый закат так и играл волшебными красками. И ему казалось, что весь мир сомкнулся вокруг пего, а небо, приблизившись, ласково и нежно баюкает его.

– Обе девочки очаровательны,- сказала Анондомойи.

Но Биною этого показалось мало, и он сделал все, чтобы продлить разговор. Он старательно припоминал различные подробности своего знакомства с семьей Пореша-бабу. Все эти эпизоды сами по себе были в достаточной степени незначительными, но волнение Биноя и живой интерес Анондомойи, тишина, окружавшая их, и сгущающиеся тени осеннего вечера придавали каждой мелочи в этой семейной хронике какой-то особенный, глубокий смысл.

Неожиданно Анондомойи сказала со вздохом:

– Как бы мне хотелось, чтобы Гора женился на Шучорите!

Биной выпрямился.

– Я и сам об этом часто думал, ма! – сказал он.- Шучорита прямо создана для Горы!

– Но разве это возможно? – задумчиво произнесла Анондомойи.

– А почему бы и нет? – воскликнул Биной.- Я далеко не уверен, что Гора равнодушен к Шучорите.

От внимания Анондомойи не укрылось, что в последнее время Гора поддался какому-то увлечению, а по отдельным замечаниям Биноя ей нетрудно было догадаться, что увлечен он не кем иным, как Шучоритой. После короткого молчания она сказала:

– Но разве Шучорита согласится выйти замуж за правоверного индуиста?

– Я бы поставил вопрос иначе,- сказал Биной.- Позволят ли Горе жениться на девушке из «Брахмо Самаджа»? Разве ты не будешь возражать?

– Нет, конечно,- ответила Анондомойи.

– Правда? – воскликнул Биной.

– Уверяю тебя,- повторила Анондомойи,- против чего, собственно, мне возражать? Ведь брак – это союз двух сердец; так не все ли равно, какие молитвы читаются при заключении этого союза.

Тяжелый груз свалился с сердца Биноя.

– Мне странно слышать от тебя такие речи, ма,- горячо сказал он. – Откуда у тебя такой либерализм?

– От Горы, конечно,- ответила со смехом Анондомойи.

– Но Гора же учит как раз обратному,- возразил Биной.

– Мало ли чему он учит,- сказала Анондомойи.- Все равно, тем, что я сумела понять, я обязана только Горе. Разве поняла бы я без него, что настоящее – это сам человек, а все то, что заставляет людей делиться на разные лагери и ссориться, надуманно и ложно. Какая, в конце концов, разница, правоверный ли ты, индуист, или брахмаист, или еще кто-нибудь? Человеческое сердце вне касты. Всевышний затем и дал его людям, что только оно помогает им соединиться воедино, затем, что только сердцем люди могут познать Его. Как же можем мы забывать об этом и оставлять на произвол вероучений и разных обрядов дело объединения людей?

Биной, взяв прах от ног Анондомойи, почтительно склонился перед пей.

– Как радостно мне слышать все это, ма,- сказал он.- Как много дал мне этот день, проведенный с тобой!

Глава тридцать седьмая

С появлением Хоримохини, тетки Шучориты, в доме Пореша-бабу поселилась тревога.