Стихотворения. Рассказы. Гора

Моя дочь умерла как раз в разгар этой борьбы за мои права. На следующий день после ее смерти ко мне пришел младший деверь и посоветовал отречься от имущества и уйти от мира.

– Сестра,- сказал он,- видно, всевышнему неугодно, чтобы ты жила в миру. Шла бы ты в какую-нибудь святую обитель да посвятила бы остаток дней служению богу. А мы бы о тебе позаботились.

Я послала за своим духовником и спросила его:

– Скажи, святой отец, как уйти мне от нестерпимого горя, свалившегося на меня. Я не нахожу себе места, я будто в огненном кольце; я нигде не вижу пути к избавлению от страданий, куда ни повернись.

Гуру привел меня в наш храм и, указывая на изображение Кришны, сказал:

– Вот твой муж, твой сын, твоя дочь, все, что у тебя есть дорогого. Служи ему и молись, и сбудутся желания твои, и заполнится пустота в сердце твоем.

Но как я могла служить ему, если он не нуждался во мне и не принимал моих услуг?

И вот я стала дни и ночи проводить в храме, стараясь, чтобы все помыслы мои были о боге.

Я призвала Нилоканто и сказала ему:

– Нилу-дада, все свои доходы и имущество я решила отдать деверям, с тем чтобы они выплачивали мне небольшое ежемесячное пособие.

Но Нилоканто сказал:

– Нет, так нельзя! Ты женщина, и не тебе заниматься денежными делами.

– Но к чему мне теперь имущество? – спросила я.

– Как так «к чему»? – воскликнул Нилоканто.- Зачем отказываться от своих законных прав? Не надо терять голову, госпожа!

Для Нилоканто ничего, кроме законных прав, на свете не существовало. Но я оказалась в безвыходном положении. Мирские дела мне стали горше яда. И в то же время, как могла я огорчить старого Нилоканто, своего единственного верного друга? Ведь ему пришлось приложить столько усилий, прежде чем он сумел отстоять мои права!

И вот наконец, тайком от Нилоканто, я подписала какую-то бумагу. Я даже толком не поняла, что в ней говорилось, но, поскольку мне ничего не было нужно, я не боялась, что меня обманут.

Я думала, что все, принадлежавшее когда-то моему свекру, следует передать его детям.

Когда бумага была заверена, я призвала Нилоканто и сказала ему:

– Не сердись, Нилу-дада, я отказалась от имущества письменно. Мне оно больше не нужно.

– Что? – закричал в панике Нилоканто.- Что ты наделала?!

Когда он прочел копию документа и убедился, что я на самом деле отреклась от всех своих прав, его возмущение не имело границ: ведь после смерти своего господина он всю жизнь посвятил защите моих интересов! Все его помыслы, все усилия были направлены к этому. Он не знал другого удовольствия, кроме как таскаться по адвокатским конторам и копаться в законах. У него даже не оставалось времени на свои дела. Увидев же, как от одного росчерка пера глупой женщины все труды его пошли прахом, он не смог сдержаться.

– Ах так! – воскликнул он.- Ну тогда с меня довольно ваших дел. Я ухожу!

Чтобы Нилу-дада рассердился и ушел от меня вот так, в гневе – нет, это был уже предел моих несчастий! Я крикнула ему вслед:

– Не сердись на меня, дада!

Я упрашивала его: – Я дам тебе пятьсот рупий, которые у меня еще остались. В тот день, когда жена твоего сына войдет в ваш дом, ты передашь ей мое благословение и на эти деньги купишь для нее украшений.

– На что мне деньги,- ответил Нилоканто,- когда все состояние моего хозяина пошло прахом! Какая мне радость от этих пятисот рупий. Пропади они пропадом!

И с этими словами последний истинный друг моего мужа покинул меня.

Я искала прибежища в храме. Но мои девери не давали мне проходу, настаивая, чтобы я отправлялась в какую-нибудь святую обитель да молилась бы там богу.

– У меня есть своя святая обитель – это дом, который я унаследовала от своего мужа. У меня есть бог, которому я могу молиться,- это бог нашего семейного очага, ему молились наши предки,- отвечала я им.

Но то, что я все-таки занимаю место в доме, раздражало братьев мужа сверх всякой меры. Постепенно они свезли свою мебель в наш дом и поделили между собой комнаты.

И наконец они сказали мне:

– Забирай с собой бога нашего семейного очага, против этого мы не возражаем.

Когда же все-таки я продолжала колебаться, они заявили: – А на что ты, интересно, собираешься жить? – Мне вполне хватит пособия, которое вы обещали мне выплачивать,- ответила я. Но они сделали вид, что не понимают. – То есть, как это? – возразили мне.- Ни о каком пособии и речи не было.

Теперь мне уже не оставалось ничего, как покинуть дом своего мужа, где я прожила ровно тридцать четыре года. Я отправилась на поиски Нилу-дады, но вскоре узнала, что он уехал во Вриндаван.

Вместе с другими паломниками из нашей деревни я отправилась в Бенарес. Но даже там моя грешная душа не обрела покоя. Каждый день я молилась: «О господи, замени мне мужа

и детей!» Но, увы! Он не внял моим молитвам, и на сердце у меня так и не становилось легче, и слезы по-прежнему не иссякали. Боже мой, до чего же тяжела жизнь!