Стихотворения. Рассказы. Гора

— Я достаточно внимательно прислушиваюсь к ней, — ответил Гора. — Если же начать копаться в скрытом смысле чьих-то слов, можно сильно ошибиться. Этого делать я не собираюсь.

Глава четвертая

Отвлеченные идеи могут быть очень хороши сами по себе, но они сразу теряют всю свою правильность и убедительность, как только дело коснется живых людей. Так, по крайней мере, было с Биноем, который в большинстве случаев поступал по велению сердца. Он мог горячо защищать какую-нибудь идею в споре, но когда приходило время действовать, прежде всего думал о человеке и о его чувствах. Поэтому трудно сказать, что именно заставляло Биноя соглашаться с принципами, которые проповедовал Гора, — принципы ли сами по себе или любовь к другу?

Темным дождливым вечером возвращаясь от Горы домой, Биной медленно брел по грязной улице. В душе его шла борьба — чувства не желали соглашаться с доводами разума. Биной очень легко воспринял мысль Горы, что современное общество — если оно хочет оградить себя от всевозможных ударов, явных и скрытых, — должно особенно свято блюсти все правила касты в отношении пищи, одежды и тому подобного. Он горячо спорил по этому поводу с людьми, придерживающимися противоположной точки зрения, и утверждал, что, если враг осадил крепость, нельзя обвинять в недостатке лояльности тех, кто жертвует жизнью, защищая все подступы, бойницы, ворота и даже щели в стенах.

И тем не менее Биной очень страдал от того, что Гора запретил ему ходить к Анондомойи.

Отца у Биноя не было, мать он тоже потерял рано. Дядя его жил в деревне. Биной учился в Калькутте и с детских лет привык жить один. Когда Гора привел его к себе в дом и познакомил с Анондомойи, Биной сразу же крепко привязался к ней и даже стал называть ее матерью. Сколько раз, бывало, приходил он к ней в комнату полакомиться. Сколько раз Гора шутя упрекал мать за то, что во время обеда она подкладывает Биною все лучшие кусочки. Биной знал, как беспокоилась Анондомойи, если несколько дней он не приходил к ним, знал, с каким нетерпением ждет она конца их собраний, чтобы усадить его рядом с собой и накормить любимыми лакомствами. Разве сможет Анондомойи примириться с тем, что Биной в страхе перед осуждением общества больше не будет есть у нее в комнате? Да он и сам не вынесет этого.

«Больше я не буду готовить для тебя, а приглашу хорошего повара-брахмана», — снова и снова вспоминал Биной слова Анондомойи. Конечно, она сказала это в шутку, но сколько горечи было в ее словах.

Наконец Биной добрался до своего дома.

В пустом доме было темно, повсюду валялись газеты и книги. Биной чиркнул спичкой и зажег лампу, — стекло ее было захватано руками слуг, белая скатерть на письменном столе — вся в чернильных и масляных пятнах. Биной задыхался в этом доме. Одиночество и тоска особенно сильно давили его сегодня. Освобождение страны, сохранение устоев общества — все эти задачи казались ему расплывчатыми и фальшивыми. Насколько больше правды принесла с собой та «неведомая птица», которая однажды в ясное июльское утро подлетела к клетке и снова упорхнула… Но нет, он ни за что не будет вспоминать эту неведомую птицу. Ни за что! И, чтобы отвлечься, Биной стал думать о комнате, двери которой закрыл сегодня перед ним Гора.

Пол блестит чистотой, у стены застланная постель — она напоминает распростертое крыло белого лебедя; рядом на скамеечке горит масляный светильник. Анондомойи, конечно, сидит, низко склонившись над шитьем. У ног ее, на полу, устроилась Лочмия и без умолку болтает на ломаном бенгальском языке. Но мать почти не слушает ее. Когда Анондомойи чем-нибудь расстроена, она всегда берется за шитье. Биной представил себе ее спокойное сосредоточенное лицо.

«Пусть ее светлый образ всегда будет со мной и сохранит меня от всех несчастий! Пусть он станет для меня олицетворением родины, пусть вдохновляет меня на выполнение долга и укрепляет мои силы», — подумал Биной и мысленно обратился к Анондомойи: «Мать, пища, приготовленная тобой, — амброзия, и никакие шастры не разубедят меня в этом».

В пустой комнате громко тикали часы. Биною становилось все больше не по себе. Он чувствовал, что не может оставаться здесь дольше. На стене возле лампы притаилась ящерица, она ловила москитов. Биной некоторое время наблюдал за ней, затем встал, взял зонт и вышел.

Он не представлял себе, что будет делать. Весьма возможно, что он просто пошел бы назад к Анондомойи, но внезапно он вспомнил, что сегодня воскресенье и, значит, в «Брахмо Самадже» выступает Кешоб-бабу^{152}. Биной решил пойти туда и уверенно зашагал по улице. Он знал, что проповедь Кешоба-бабу должна скоро кончиться, но это не остановило его.