Стилист (СИ)

Маруся достала из холодильника вчерашний борщ и поставила кастрюлю на плиту.

Латун смотрел, как быстро она делала порядок на столе, перекладывала помытые ложки в буфет, расставляла по росту тарелки. Он знал, что его воспитательница самая лучшая из всех воспитательниц. Она не ставила в угол, не ругалась, всегда хвалила. Чтобы выразить свою признательность, не умея произнести слово «спасибо», Юрик, сидя на стуле, обнял за ноги пробегавшую мимо Марусю и уткнулся лицом в её тело, примостив свой нос повыше колен, возле срамного места.

Воспитательница как-то странно обмякла, обняла его за плечи и расплакалась. Юрик испугался, что она расстроилась из-за испорченных обоев, и промычал что-то вроде «больше не буду». Она приняла его мычанье как возможный комплимент себе. Ей никто комплиментов не говорил. Никогда. А вот — на тебе. Эмоции шарахнули, вскипятили кровь, добавили перца в гормоны, и Машино лицо неузнаваемо изменилось. Улыбка обнажила её ровные красивые зубы, зажгла глаза и обнаружила на щеках очаровательные ямочки. Юрик это заметил.

Ночью она спала плохо, фантазировала, как могут развиваться их отношения дальше. Через три недели должна приехать из санатория мать. Как она воспримет в квартире нового жильца? Может, наконец, кончатся постоянные укоры: старая дева, ялаўка (нетелившаяся корова)? Маруся тяжело вздыхала и вызывала в памяти ещё и ещё раз неожиданное объятие на кухне, чтобы вновь жаркая волна закружила голову и сделала её счастливой.

«Его надо прилично одеть», — подумала бухгалтерша и, наконец, провалилась в сны, заполненные высокими неопознанными деревьями, на которых росли яблоки, груши и ананасы. Там звучала красивая музыка, под которую совершались удивительные танцы в невесомости. Маруся летала легкой мотылицей над удивительными деревьями, а внизу на скамеечке тихо отдыхал голый манекен, очень похожий на её подопечного.

Решено было в ближайшие дни сводить Алика-Юрика в ЦУМ и купить на Марусины отпускные сразу все: туфли, брюки и даже пиджак. Там как раз проходила акция «Купляйце беларускае» с замечательными скидками.

10. Забавы и трагедии

Модельки Геля и Лена, с которыми «Карамели» подписали договор на год, очень боялись поправиться или похудеть, чтобы не выпасть из проекта. Каждый день проходил в тяжёлом подсчёте калорий и выпитой воды. Они негласно меж собой соревновались. Каждый лишний грамм означал: «корова, овца, тётухна», ну и все такое прочее, что могло прийти на ум рассерженным и нервным от постоянной голодухи девочкам. Порой споры о том, кто из них стройнее, превращались в потасовки. В остальные дни, без подиума, они очень хорошо дружили между собой и весело развлекались играми на третьем этаже ЦУМа, где продавалась женская одежда.

Поначалу они просто надевали на себя то, что висело в торговом зале на вешалках, и фотографировались в этих нарядах. Но с каждым разом игра становилась более сложной. Она обрастала особыми правилами, со штрафами, поощрениями и обязательным развитием действия. Вот и в этот выходной день Лена и Геля, предвкушая остроту ощущений, направились на свою игровую площадку в ЦУМ.

Геля не любила это глухое безглазое здание с дурацкой башней на углу и дикими красными деталями — крыши, арки. Тяжелый рубленый верх давил на витрины так, что, казалось, они вот-вот брызнут стёклами на мостовую. Даже бронзовые фигурки скульптора Жбанова: «Дети возле туалета» и «Растерянные родители, шарящие у себя по карманам в поисках денег на покупки» терялись в соседстве с необозримым бетоноцементом с узкими бойницами. Флагман советской торговли очень напоминал сооружение оборонного типа с башней для часового, на которой временно сидел бронзовый Меркурий без ружья. ЦУМ как нельзя больше соответствовал тому, что его наполняло — мрачные куртки различных оттенков грязи, фланелевые халаты, охотно закупаемые городскими больницами, трикотаж с просроченным дизайном, блузы и платья, как апофеоз химической промышленности, — из переработанных полиэтиленовых мешков и китайских бамбуковых опилок, щедро украшенные воланами, рюшами, утыканные пластмассовыми стразами. Их яркие цвета, чарующие нетребовательный глаз обывателя, могли быть опознаны даже в тёмных зарослях джунглей в глухую безлунную ночь. Фотографировать в ЦУМе запрещалось. Но в примерочной кабинке, давясь от смеха, модельки снимали друг друга на телефоны, пока какое-нибудь платье «бурачкового» цвета с леопардовыми рукавами не становилось причиной истерики.

Удивительных нарядов висело такое множество, что выдернуть какой-то для примерки из тесного содружества вешалок оказывалось сложно. Лёгкая промышленность родной Беларуси не стояла на месте. Она активно разрабатывала национальный колорит своих жителей, добиваясь, чтобы их жизнь стала ярче, красочнее, веселее.

Геля и Лена позировали друг дружке, но становиться единственными обладательницами такого замечательного угара было недостаточно весело. Им требовались зрители!