Still Here (СИ)

-Не трогай меня. - Оскалился Курута повторяя свои слова как мантру, вцепляясь острыми клыками в слишком близко находящуюся ладонь мужчины. Быть может, если он взбесит его - то получит быструю смерть. Пленник вгрызся в плоть до такой степени, что медный вкус чужой крови хлынул по горлу, мгновенно заполнив рот. Лицо Куроро не изменилось, ни на йоту, тем не менее; не потеряв и капли этого фальшивого дружелюбия, с которым он смотрел на дикого звереныша прямо перед собой. Мужчина, словно специально, не защитил кожу Тэн, позволяя подобное действо. Блондин сам захлебнулся чужой кровью, и разжал челюсти, кашляя надсадно, разбрызгивая вокруг багряные капли, в темноте комнаты почти черные. Часть из них попала на лицо самого Паука, но тот улыбнулся даже шире. Повреждение на его руке перестало кровить перекрытое плотным коконом ауры, а ладонь замкнула уста пленника, закрыв их плотно, не давая судорожно втягивать воздух и кашлять еще сильнее от этого.

-Дыши носом. - Доброжелательно произнес, нажимая плотнее, а Курута не оставалось вариантов, кроме как подчиниться - разве что задохнуться. Тем не менее, это помогло почти сразу, прочищая дыхательные пути. Однако, теперь, к глотке подступила неожиданная тошнота. Мужчина нависающий сверху, тем временем, рассматривал его с легким интересом, не отнимая руки от губ. Он прекрасно понимал что происходит. - Ты ведь знаешь, что для человека нет ничего хорошего в большом глотке сырой крови? Если он, конечно, не вампир. - Уточнил с налетом интереса. - Так что раз тебе и, правда, не нужна моя кровь для питания, пожалуйста, не делай так больше.

Курута едва слышал чужие слова из-за боя набата в ушах и спазмов обезумевшего желудка. Когда ладонь мужчины внезапно отпустил его губы, мальчишку стошнило тут же, прямо на собственную тунику и штаны, из-за положения его тела. Он судорожно хватал воздух ртом, как выброшенная на берег рыбка с необычными глазами, чувствуя уже пустые, но от этого отнюдь не менее неприятные сокращения мышц. - Чудовище. - Судорожно выдохнул искривленными губами, в лицо чуть склонившегося ниже Люцифера, которого не пугали, кажется, никакие физиологические реакции и отнюдь не смущал запах желчи пополам с желудочными ферментами.

-Меня и так называли. - Согласился мягко, небрежным плавным движением срывая обрывки одежды с чужого торса, вытирая ими, осторожно, потеки собственной крови на чужом лице и шее, а затем отбросил лохмотья в сторону. Алые глаза мальчишки манили его - самая яркая пара, какую он видел. С ними, могли бы сравниться только еще одни.... Глаза, которые они не смогли найти, ведь те оказались уничтожены. И теперь, этому Курута принадлежит последняя живая пара. Куроро смотрит в них и, невольно видит похожее лицо. Избитое, потерявшее красоту очертаний, с пустыми глазницами полными лишь свернувшейся почерневшей крови, с обрезанными под корень волосами, которыми он восхищался, ведь они переливались на солнечном свету ярче лимонного золота из южных стран. С разбитыми губами, которых сам Куроро всегда касался только с любовью, пусть не всегда с нежностью.

-А тебя зовут Курапика. - Он усмехнулся легко, растерянности и панике на чужом лице. Шалнарк, за те несколько часов, что Курута провел в их убежище, собрал всю доступную информацию - вплоть до работы на семью Ностраде, и до получения карточки Хантера. - Можешь называть меня Куроро Люцифер. - Медленно отстранился, откидываясь назад и садясь обратно на стул, прямо напротив пленника. Курапика сжал челюсти, услышав подобное представление. Люцифер - падший ангел, поднявший бунт против бога, низвергнутый за это в пучины Ада. Еще больше, мальчишку дезориентировало отсутствие вопросов и пыток, к которым он пытался себя морально подготовить.

-Скажи, ты ведь решил всех нас уничтожить....так почему колебался? - С интересом вдруг спросил Куроро, совсем не то, чего от него ждал блондин. - Мы же уничтожили твой клан. Вырезали всех - до последнего, пытали и мучили, а напоследок рассеяли все уцелевшие глаза по миру, чтобы души твоих родичей не могли упокоиться. В представлении религии, которую исповедовало твое племя, мы нелюди. Чудовища не достойные жизни. - Бархатный голос не вязался с ужасными словами, каждое из которых клеймом прижималось к коже парня, целовало раскаленным железом, раздвигая плоть и добираясь до мягкого нутра.

-Я не колебался. - Мальчишка упрямо сжал зубы, желая раскрошить их в пыль, видимо. Ложь сама скользнула наружу и теперь повисла между ними невесомой дымкой в воздухе, пытаясь исказить прошедшее.

-Совсем не умеешь врать. - Проронил Куроро, качнув головой, и задумчиво провел пальцем по своим губам. - Даже слепой мог увидеть, как ты сомневался, тянул до последнего. Я, скорее поверю, что Уво сам убил бы себя, защищая паука, нежели ты смог бы поднять на него руку. - Мужчина продолжает улыбаться доброжелательно, глядя на пышущего гневом собеседника. Брюнету нравится то, что он ощущает от Курута. Чистота. Незапятнанность. То начало, которое ему уже знакомо.