Стёртый

Бекс собиралась пять часов. ПЯТЬ. Всякий раз, когда я заходил в туалет, я замечал, что из-под двери ванной идёт пар, как будто она там научный эксперимент проводит или ещё что. Она никогда так долго не торчала в ванной. А потом вышла, завернувшись в полотенце, и юркнула в свою комнату. Ещё и там сидела целую вечность. Мама даже постучала к Бекс и спросила, всё ли у неё в порядке. Бекс её впустила и закрыла дверь, но мне было слышно каждое слово. Она говорила, что платье у неё какое-то не такое и все станут над ней смеяться.

Раньше наряды Бекс не волновали, чего не скажешь об остальных девчонках из нашей школы. Клодия Брэдвелл несколько недель перед всеми хвасталась платьем, которое ей купили на бал, и показывала фотки на телефоне, а её подружки охали и ахали и всё твердили, какая она будет в нём красавица. Бекс с мамой ездили за платьем в прошлую субботу. Их целый день не было, а когда они вернулись, Бекс сразу побежала наверх, прижимая к груди большой серебристый пакет, и спрятала его в своей комнате. Мы с папой не видели, что она выбрала, но сейчас это платье ей, видимо, разонравилось.

Я сидел у себя и подслушивал их разговор. Наконец дверь Бекс скрипнула. Я вышел в коридор и увидел маму. Она как-то криво улыбалась.

– О, Максвелл! Ты как раз вовремя. Вот, посмотри на свою красавицу сестру. Правда, она чудесно выглядит?

Мама придержала дверь, и из-за неё показалась Бекс в бледно-жёлтом платье. Волосы у неё были завиты и уложены на макушке, а лицо казалось оранжевым. Стояла она ссутулившись, как будто хотела сжаться в комочек.

– Ох ты ж, Бекс! Ты выглядишь… немного…

Бекс сощурилась.

– Она выглядит великолепно, – вставила мама и строго на меня посмотрела. – Ты же это хотел сказать, да, Максвелл?

– Ну… вообще-то я хотел сказать, что…

– Правильно! – перебила меня мама. – Пойдём, покажешься в новом платье папе.

Мама положила руку Бекс на плечо, но та отмахнулась. Какое-то время мы с сестрой смотрели друг на друга, а потом она развернулась, бросила маме «Я переоденусь», забежала в свою комнату и хлопнула дверью. Мама помрачнела:

– Ну и зачем ты так сделал?

О чём это она?!

– Что? Ничего я не сделал!

Мама потёрла виски.

– Я целую вечность пыталась её убедить, что она очаровательна в этом платье. А ты, как всегда, всё испортил. Ну почему ты вечно всё портишь, Максвелл? Почему?

Тут я заметил, что глаза у неё на мокром месте.

– Да я же ничего не сказал!

Мама отвернулась и пошла вниз. Через пару минут в коридор вышла Бекс в узких чёрных джинсах и своей любимой серой футболке с надписью «История жива». На ногах у неё были потёртые кроссовки. Макияж она почти весь стёрла, а волосы заплела в косичку и перебросила через плечо. Вот теперь я узнавал свою сестру. Я ей улыбнулся, но она посмотрела куда-то сквозь меня и пошла вниз по лестнице. Я поспешил за ней.

– Бекс! Ну наконец-то! – явно нервничая, произнёс папа. И добавил, увидев её наряд: – Э-э, ты разве не идёшь на бал?

– Иду, – ответила Бекс и всхлипнула.

Папа кивнул:

– Понятно… Хорошо… Что ж, замечательно! Выглядишь… необычно. Очень мрачно.

Бекс ничего ему не ответила и встала, сгорбившись, у окна. Она ждала свою подружку Мэдди. У дяди Мэдди была роскошная машина, которую он сдавал молодожёнам на свадьбы, и сегодня он обещал отвезти на ней Мэдди и Бекс в школу, хотя ехать тут всего ничего.

Мы ждали молча. Я открыл было рот, но мама с папой так на меня посмотрели, что я тут же его закрыл. В семь вечера к дому подъехал длинный серебристый автомобиль. Мы все проводили Бекс до двери. Дядя Мэдди открыл дверцу, и с заднего сиденья с шелестом вылезла Мэдди, которую было почти не видно за облаком золотой ткани.

Она посмотрела на Бекс и нахмурилась.

– Ты… в джинсах? – выпалила она.

Бекс кивнула.

– Ага, платья – это не мой стиль. – Она покружилась и присела в реверансе, и они с Мэдди захихикали.

– Отлично выглядишь, Мэдди! – крикнул папа. – Очень… блестяще!

Мама толкнула его локтем в бок.

Мэдди опустила взгляд на своё платье и натянуто улыбнулась. Наверное, она немножко завидовала Бекс, потому что ей самой не хватило смелости надеть джинсы. Девочки юркнули в автомобиль. Я слышал, как они хихикают, ёрзая по мягкому кожаному сиденью. Дядя Мэдди захлопнул дверцу и сел за руль. Мы им помахали и вернулись обратно в дом. Папа положил руку мне на плечо.

– Должен тебе сказать, ты отлично держишься, сынок. Наверное, обидно, когда из всей школы на бал не идёшь только ты один. И… ну… ты очень по-взрослому себя ведёшь, Макс. Молодец.

Мама вздохнула:

– Сомневаюсь, что Максвеллу приятно, когда ты сыпешь ему соль на рану, Эдди.

Папа резко к ней повернулся:

– Я просто сказал, что очень им горжусь. Мне даже это нельзя?

Мама сложила руки на груди.

– Зачем напоминать о том, что ему одному запретили туда пойти? Тоже мне, слова поддержки! Наверняка ему сразу стало легче! А, Максвелл?

Они оба уставились на меня. Как бы спрашивая, на чью сторону я встану.

Когда поняли, что ответа не будет, снова начали ругаться.

– А ты его обвинила в том, что Бекс переоделась. Разве это справедливо, Аманда? Совсем несправедливо.