Стирая границы

– Это не… – Она делает глубокий вздох, и ее грудь поднимается и опускается, словно она выполняет какое-то успокаивающее упражнение. Ее поведение полностью меняется, и она наклеивает дружелюбную улыбку. – Прости. Давай сменим тему. Ты сегодня ел?

– Это имеет значение?

– Конечно, имеет. Я вижу синяки на твоем теле и кровь на лице. Тебе нужно питаться, чтобы выздороветь. Оставайся здесь. Я скоро вернусь.

Она слишком далеко заходит с этой своей притворной заботой.

– Я не слушаюсь приказов. Ничьих.

– Уменьши эго на пять минут, мистер Америка.

– Меня зовут Райан, – кричу я.

Она выходит из комнаты, и мне хочется попросить ее не возвращаться. Дело не в эго. Единственный, кому я здесь доверяю, это Матео, пусть даже он и вынудил меня драться. Он сделал это, чтобы помочь мне заработать деньги, потому как знал, что я на мели. Его намерения были хорошими, даже если результат стал одним большим провалом.

Я все еще стою посреди комнаты, когда возвращается Далила. Она несет мокрую тряпку в одной руке и что-то завернутое в фольгу – в другой.

– Садись, – приказывает она.

Я бы мог поспорить. Я сам о себе заботился с восьми лет, и мне никто другой не нужен. Особенно тот, кто хочет лишь выудить из меня информацию.

– Со мной все в порядке, – говорю я ей.

Она смотрит на мое побитое тело.

– Я помогу тебе.

Ага, сейчас. Я качаю головой.

– Твоя игра в сиделку не заставит меня изменить свою историю. Я здесь, чтобы тренироваться у Хуана Камачо и заработать денег. Вот и все. Так что можешь просто вернуться к тому, кто послал тебя сюда, и сказать ему, что я ничего не знаю.

– Заткнись, Райан, – прерывает она меня, подойдя так близко, что я чувствую ее сладкий парфюм, напоминающий мне о луговых цветах. – Я здесь, потому что в тебе есть что-то интригующее. Не знаю, почему. Я едва тебя знаю, и, честно говоря, ты ужасно себя ведешь. А теперь, если хочешь, чтобы я осталась и помогла тебе… – Она показывает на мат на полу. – Садись.

Ее прямые, честные слова, вылетевшие из идеальных губ в форме сердца, потрясают меня. Хотя мой разум говорит оттолкнуть ее, есть нечто успокаивающее в ее присутствии здесь. На самом деле я не хочу, чтобы она уходила.

– Ладно, – говорю я, а потом сажусь на матрас и жду, когда она займется моими ранами.

Когда она опускается на колени рядом со мной, я гадаю, каково было бы иметь в жизни такую девушку, как Далила. Возможно, она привыкла, чтобы с ней обращались как с принцессой. По ее дорогим ювелирным украшениям, дизайнерской одежде и тому, как высоко она держит голову, видно, что у нее нет особых трудностей в жизни.

Она протягивает руку и начинает вытирать край моей губы тряпкой. Ее прикосновение нежное и теплое и напоминает мне о том, какими были ее губы, когда она поцеловала меня на том концерте.

– Расскажи мне о своей жизни, мистер Америка.

Она снова пытается выудить у меня информацию. Если бы я ослабил защиту, то, наверное, поддался бы.

– Нечего рассказывать.

– У всех есть истории.

– Моя достаточно дерьмовая.

– У тебя есть братья или сестры? – спрашивает она, наклоняясь вперед и осматривая мой лоб.

– Нет. – По крайней мере, я о таких не знаю. Мои сводные братья не считаются.

Она пахнет ужасно хорошо, я мог бы вдыхать ее запах вечность. А когда она наклоняется, чтобы позаботиться о порезе на моей щеке, от вида ложбинки у нее в декольте я чувствую напряжение в паху. Если она пытается меня отвлечь, то это работает.

– Расскажи мне о своих родителях.

Я беру ее за запястье и чувствую, как ее пульс учащается от моей хватки.

– Я не хочу говорить о себе.

Мне нужно, чтобы она отстала, потому что я не позволю девушке, способной свести меня с ума, манипулировать собой.

– Тогда я расскажу о себе. – Она смотрит на мою руку, все еще удерживающую ее запястье. Я медленно отпускаю его, и она дальше занимается моими ранами, в то время как я сосредотачиваюсь на пятне на стене позади нее. Так лучше, чем отвечать на ее пристальный взгляд. – У меня три младших сестры, – говорит она мягким, женственным голосом, заполняющим комнату. – Две из них – близнецы, и они все время попадают в неприятности. Маргарите лишь тринадцать, но она хочет быть старше. Она сходит с ума по мальчикам и влюбляется каждую неделю в нового парня. Моя мама – удивительный садовод. Она одержима цветами, а также лучший из известных мне поваров. Она старой закалки, поэтому я не могу поделиться с ней абсолютно всем. Родители хотят, чтобы я поступила в медицинскую школу и стала кардиохирургом. – Ее рука опускается, и она отводит взгляд, словно слишком уязвима, чтобы смотреть на меня в этот момент. – Так что таков мой план.

– А что насчет твоего отца? Чем он занимается?

Я чувствую, что она колеблется, прежде чем сказать.

– Он адвокат. А теперь настал твой черед рассказать мне правду об отчиме.

– Почему ты так хорошо говоришь по-английски?

Ее внимание переключается на порезы на моих руках.

– Мой отец позаботился о том, чтобы нанять лучших учителей английского в Мексике.

– Он связан с картелями? Или, может быть, твой парень связан?