Стирая границы

Они найдут самого красивого ангела, чтобы заманить тебя. Слова Камачо застряли в моей голове.

Возможно, она одна из них и пытается заставить меня влюбиться в нее.

В любом случае это не имеет значения. Я ее больше не увижу. Я ясно дал понять, что нам нужно оборвать все контакты.

– Завтра кое-кто придет сюда на бой, – говорит Камачо, пока мы идем к гирям, чтобы он мог следить, как я их поднимаю. – У тебя хорошая техника, но мне нужно увидеть, как ты борешься с оппонентом.

Я весь в поту, но мне все равно. Камачо учит меня, как двигаться правильно, как наносить быстрый удар, не открываясь и не подставляясь.

– Почему вы мне помогаете? – спрашиваю я его.

– Потому что все заслуживают перерыва в жизни. У тебя его не было, так что, думаю, сейчас самое время.

Не знаю, приятно ли мне, что Матео поделился историей моей жизни с Камачо, или я смущен.

– Думаете, я достаточно хорош?

Он пожимает плечами.

– У тебя есть талант, только не начни задыхаться на ринге. Но помни: даже если выиграешь, всегда найдется другой парень, который собьет тебя с пьедестала.

Тут подключается моя самоуверенность.

– Но что, если я ни разу не проиграю?

– Тогда станешь легендой. – Он подзывает меня поближе и кладет руку мне на плечо.

– Я стану легендой, как вы.

Он смеется.

– Я – прошлое, Райан. Если бы я был помоложе и дрался со всеми этими парнями сейчас, не уверен, что пояс был бы моим. Времена изменились. Ребята теперь крепче, жестче, быстрее.

Я сижу на краю скамьи для жима.

– Значит, мне надо быть еще крепче, еще жестче, еще быстрее.

– Дело не только в этом. – Он смотрит на меня. – Никогда не забывай саму суть спорта. Это история, Райан, между тобой и твоим оппонентом. У нее есть начало, середина и конец. И она полна танцевальных движений. Помни об этом. – Он показывает на мои ноги. – И тебе точно нужны уроки танцев.

– Думаете, я не умею танцевать?

Он осматривает меня с головы до ног.

– Ты гринго. Этого достаточно, чтобы понять, что ты плохо работаешь ногами. Ты двигаешься, как burro^[71].

Я выполняю свою лучшую имитацию поворота Майкла Джексона, заставляя Камачо весело покачать головой.

– Я умею танцевать. Не надо недооценивать меня из-за цвета кожи.

Камачо скрещивает руки на груди и кивает.

– Я не буду, – говорит он, – но понадеемся, что оппоненты будут.

Каждое слово Камачо остается со мной. Я хочу научиться у него всему, чему только можно.

– Пойдем, – говорит он, когда мы заканчиваем на сегодня.

– Куда?

– Ко мне, – отвечает он, не оборачиваясь.

Поездка к дому Камачо не занимает много времени. Он находится в центре города, а рядом с ним – несколько магазинов. Мы паркуемся на улице, и он ведет меня в свою маленькую однокомнатную квартиру. Нас приветствует женщина с теплой улыбкой. Камачо заговаривает с ней на испанском, а потом она машет мне и уходит.

– Это ваша дочь? – спрашиваю я его, осматривая побитое кресло и старые полотна, висящие на гвоздях на стене. На них изображены пейзажи или боксеры, в большинстве которых я узнаю Камачо в молодости.

– Нет, это не моя дочь, – говорит он, шаркая на маленькую кухню и наполняя чайник водой. – Это сиделка. Помогает мне пару дней в неделю.

Сиделка?

– Не знал, что вам нужна сиделка.

– Мне и не нужна. – Он показывает мне следовать за ним в боковую спальню. Там, облокотившись на гору подушек, сидит пожилая женщина. – Это Валерия, моя жена.

Как только жена замечает его, ее улыбка становится шире, и она протягивает негнущиеся, трясущиеся руки. По ее подбородку стекает слюна из уголка рта, и ее приветствие медленное, как у ребенка, который учится говорить в первый раз.

– Она стала инвалидом после аварии по пути на мой последний бой, – объясняет он. – У нее был перекрыт доступ кислорода в мозг. – Он садится на край кровати и нежно берет ее руку в свою. – Это Райан Хесс, – говорит он ей. – Тот боксер, о котором я тебе рассказывал.

Не знаю, как много она понимает, но женщина сидит, уставившись на меня с любопытством.

– Вы говорили обо мне?

– Только не воображай себе всякого. Иногда мне скучно. – Он целует ее в лоб, а потом ведет меня обратно на кухню.

– А где ваши чемпионские пояса? – спрашиваю я, ожидая увидеть их гордо выставленными на стене.

– Мне не нужно напоминание о прошлом. – Он показывает на свою голову. – Воспоминания – здесь. Это было очень давно, Райан. Больше никто меня не помнит.

– Вы ошибаетесь! Я смотрел записи кассет с вашими боями. Я повторял ваши уловки. Помните бой с Мануэлем Рейесом? О боги, вы были в ударе!

Губы Камачо изгибаются в улыбке, когда я имитирую его быстрые удары.

– Это было давно, Райан.

– Мне жаль по поводу произошедшего с вашей женой. Вы поэтому исчезли после боя?

Он кивает.

– Она была любовью всей моей жизни, Райан. И все еще ею остается. Много раз она уезжала жить к родителям, чтобы дать мне сосредоточиться, потому что знала – это то, что мне нужно. До происшествия она была независимой женщиной. Возможно, я бы мог провести еще несколько боев, но я был нужен ей, поэтому ушел из спорта. – Он ставит на стол огурцы и помидоры. – Вот. – Он передает мне нож. – Сделай что-нибудь полезное.