Читаем Стив Роджерс и его волкопес (ЛП) полностью

Сержант не знал, сколько пролежал без сознания, пролетев добрых десять метров и приземлившись на твердое. Минула, казалось, вечность, прежде чем голова перестала кружиться, и он начал приходить в себя и осознавать всю серьезность ситуации. Может, прошли часы, может, дни.

Но скорее всего – секунды, потому что к нему вдруг метнулась тень, и в левое плечо глубоко вонзились бритвенно-острые клыки. Что-то вскинуло его в воздух и принялось трясти, все сильнее разрывая кожу и мышцы.

Сержант был на короткой ноге с болью. Он ничего другого не испытывал с тех пор, как очнулся, пристегнутый к столу. Но эта боль была иная, не похожая на ту трясину, в которую он погружался, медленно и неотвратимо. Эта боль была острая, грубая, яркая и кровавая, она наполняла в равной мере адреналином и ужасом, заставляя драться за свою жизнь.

Размахнувшись правой рукой, Сержант ударил чудовище в голову. Удар должен был выйти слабым и бестолковым, способным лишь раздразнить монстра. Но кулак пробил хрустнувшую кость на виске и прошел прямо в мозг.

Содрогнувшись, монстр рухнул, хватка на руке ослабла. Оказавшись на свободе, Сержант вскочил на ноги и пятился, пока не врезался спиной в стену ямы. Крики наверху стихли, солдаты смотрели с изумлением. Не обращая на них внимания, Сержант переводил дыхание и рассматривал дыру, в которую угодил.

Монстр, которого он убил, был какой-то извращенной кошмарной смесью человека и волка. Или волком с трансформированными конечностями и спиной, благодаря чему он держался прямо и атаковал зубами и когтями. Мертвый валялся на земле, но в яме их было еще четверо, три самца и одна самка, судя по отвисшим грудям. Все они грозно рычали, держась, впрочем, у противоположной стены – очевидно, впечатленные тем, что он сделал с их соплеменником.

– Вы видели? – выкрикнул один из подонков на немецком, который Сержант худо-бедно разбирал. – Пятьдесят на американца!

И наверху снова заорали, называя ставки.

– Десять на волков, – пробормотал Сержант, тяжело дыша. – Буду должен.

Все тело дрожало, искалеченная рука не слушалась и заливала землю кровью, которой лучше бы, конечно, оставаться внутри. Один из мутантов, огромный серый урод, начал красться к нему вдоль стены. Сержант отступал, хотя таким макаром мог разве что угодить в лапы остальным.

Он задрал голову на зрителей.

– Никто не хочет сбросить мне нож или пистолет?

Те ухмылялись.

– Нет, американский пес, – произнес один с сильным акцентом. – Ты там сдохнешь.

– Отлично. Просто, блядь, великолепно.

Волк обошел труп и прыгнул, невозможно широко распахнув челюсти, выставив когти, как сабли. Сержант, которому еще до военной подготовки нередко доводилось участвовать в стычках, кувырком ушел в сторону и вскочил – волк даже развернуться не успел. Сержант не стал удивляться, как умудрился провернуть маневр с такой скоростью – слепая ярость была отличной мотивацией – и пнул изо всех сил, прямо по впечатляющей ребристой спине.

Впечатляющая ребристая спина была, очевидно, стеклянная, потому что он услышал, как она хрустнула. Волк взвизгнул и упал.

Снова прижавшись к стене, Сержант уставился на оставшихся троих, которые явно не понимали, что происходит. Тут он был с ними солидарен. Он придерживал левую руку правой, но кровотечение прекратилось, и чувствительность начала возвращаться. Покалывание, зародившись в руке, распространилось по телу, медленно заменяя боль каким-то странным зудящим чувством, а страх – неестественной злобой.

Сержант сощурился, самый маленький из всех, слабейший. Он ненавидел их. Он ненавидел их, как ненавидел гидровцев, смеющихся наверху, и Золу, и Шмидта, и Дум-Дума, и весь 107-й, и своих родителей, и каждого человека, мимо которого прошел за всю свою долбанную жизнь. Он хотел убить их всех.

– Давайте, ублюдки, – прорычал он. – Чего ждем?

В ответ на его тон они тоже зарычали, сгорбившись, и Сержант расхохотался.

– Ну же!

Они набросились на него все разом, и он прыгнул навстречу, уже превращаясь – спасибо яду, проникшему в его вены с укусом – в монстра, такого же, как они.

Несколькими днями позднее возле его клетки остановился разъяренный Шмидт.

– Пятеро лучших, – он стащил перчатки и хлопнул ими о ладонь. – Пятеро лучших из нашего Батальона Смерти. Абсолютное оружие ГИДРы. Добровольцы, укушенные этой древней полумертвой развалиной, которую раскопали дураки Фюрера, и сошедшие с ума после трансформации. И все же полезные, о да, крайне полезные! Были, пока ты не разодрал их на куски!

Сержант больше не боялся этого существа: ни его оголенного черепа, ни ауры зла, витавшей вокруг. Растянувшись в глубине клетки, он издал тихое угрожающее рычание.

Шмидт вернул ему уничижительный оскал.

– Теперь у меня нет моих лучших бойцов, и, благодаря звездно-полосатой мартышке из подтанцовки, ты мой единственный оставшийся суперсолдат, пес.

В этом облике говорить было нельзя, так что голос начал звучать просто у него в голове. О сочувствии он забыл. Осталась только злость.

Было бы мне дело, я бы посмеялся над тобой, скотина.

Шмидт подошел ближе.

Перейти на страницу:

Похожие книги