Стивен Эриксон Кузница Тьмы

Он закончил. Уедет с рассветом. "Я написал мужчину, достойного стать Ей мужем. Они увидят его силу, решительную цельность, ибо это лежит на поверхности. Они не увидят скрытой стороны - жестокости под силой, холодной гордыни под суровой решимостью. Клинка осуждения, крепко сжатого рукой цельности.

В его позе увидят дисциплину солдата, готовность безропотно нести бремя. Но не заметят отмерших чувств или неразумных надежд.

Оттенки скажут о теплоте, но без намека на скрытый металл. Видя, они ничего не поймут о сплаве железа и огня и о том, что он сулит.

Моя сила велика, мой талант неоспорим, видение верно и надежно. Но я охвачен мучениями. Есть лишь один бог, и имя ему - красота. Есть лишь один культ, и это любовь. Нам даден лишь один мир, но мы изуродовали его до неузнаваемости.

Искусство - язык измученных, но мир слеп, вечно слеп.

Урусандер, я вижу тебя - вижу твое лицо - в гаснущем свете, и ты пугаешь меня до глубин души".

- Не отужинаете со мной на исходе ночи?

Вздрогнув, он не сразу обернулся к лорду Урусандеру. - На миг, владыка, когда вы заговорили, мне помнилось - рот на портрете изрекает слова. Очень... тревожно.

- Воображаю, да. Вы создали верное подобие.

Кедаспела кивнул.

- Сделаете копию для себя, для Зала?

- Нет, лорд. Это сделают художники Цитадели. Их выбирают специально за умение подражать. Когда они закончат, полотно вернется к вам - сюда или туда, где вы будете пребывать.

Урусандер ответил не сразу. Он не спеша подошел к Кедаспеле, задумчиво глядя на портрет. - Где я буду. Похоже, что я недоволен нынешним обиталищем?

- Я ничего подобного не сказал, лорд.

- Нет, не сказали. Однако, - он взмахнул рукой, - вы желали бы увидеть меня в... ином месте.

Тихий колокол возвестил ужин, но мужчины не пошевелились. - Лорд, это ваш портрет руки Кедаспелы, отвергнувшего сотню подробных предложений.

- Так много?

- Отвергнутые не хвастаются неудачей, лорд.

- Да, полагаю, они не стали бы. Очень хорошо... Почему же вы приняли мое предложение?

- Я подумал.

- Замечательно. Не поведаете ли, о чем?

- Если кто и сможет предотвратить гражданскую войну, - он кивнул в сторону портрета, - то этот муж.

Урусандер хрипло вздохнул. Слова его окрасились недовольством: - Какое безумие! Если знать отвергает Консорта, она тем самым должна бросить вызов Матери Тьме!

- Они не посмеют. Но это не усмиряет их негодования - они будут колоть и рубить исподтишка, в соответствии с мерой своей смелости и мужества.

- Вы выказываете мало почтения к своей родне, Кедаспела.

- Я написал лица слишком многих, лорд. Приглашаю вас в гнусную галерею злобы, греха и самолюбия. Лучшие мои работы, свидетельства гениальности.

- Вы всегда рисуете то, что увидели, Кедаспела?

- Не всегда, - признался он. - Иногда я рисую то, чего боюсь. Все эти лица - величайшие из народа Тисте, в том числе вы... Думаете, они отражают себя самих? Увы, в них не в меньшей степени отражен и я.

- Я не упрекну вас, - отозвался Урусандер. - Так, должно быть, со всеми художниками.

Кедаспела пожал плечами. - Художник обыкновенно плохо скрывается в работах, выдавая себя пороками мастерства. Вот исповедь некомпетентности. Но я не таков. Выданное мною в работах распознать гораздо труднее. Предупреждаю ваше любопытство, лорд: нет, я не хотел бы объяснять подробнее.

- Подозреваю, имитаторы Цитадели не сумеют отразить то, что вы поймали здесь.

- Полагаю, лорд, вы правы.

Урусандер хмыкнул: - Польщен. Идемте же, присоединитесь к моей поздней трапезе. Кажется, скоро вам быть на свадьбе?

Кедаспела встал. - Да, лорд. Моя сестра.

Они вышли из кабинета.

- Андарист всем хорош, Кедаспела.

- Не стану возражать, - ответил он, радуясь легкости, с которой слова слетели с губ.

- Ваша сестра стала прекрасной женщиной, так мне передают.

- Она именно такова, лорд...

Иные страшатся одиночества, но Крил к таким персонам не относился. Он сидел на коне, вокруг простирались голые холмы, теплый ветер ласкал траву, словно дыхание довольного бога. Рядом с грудой валунов неподалеку лежали рассыпанные кости, на одном из камней покоился разбитый череп самца эскеллы. Убит охотниками много лет назад; торчащие рога - триумф убийства.