Стивен Эриксон. Падение Света (ЛП)

- Хмм, возможно. А подушка как бы приглашает занять определенную расслабляющую позу.

Историк засмеялся. - Как скажете. Но он пытался сбежать, а когда понял, что путь к двери закрыт, признался в слабости к красоткам.

- Ах, комплименты.

- Но когда ты один меж семерых женщин, комплименты только усугубляют положение.

- Он еще жив?

- Смерть была близка, верховная жрица. Особенно когда он предложил продолжить диалог налегке, то есть без одежд.

Она улыбалась, подходя к собеседнику. - Благословенный Кедорпул. Крепко держится за юность.

Веселье покинуло историка. - А вот Эндест Силанн, похоже, стареет с каждой ночью. Я уж гадаю, не повредился ли он в рассудке.

- Иногда, - заметила она, - душа жадно собирает годы, но не знает, как распорядиться богатствами.

- Поток крови на руках Эндеста Силанна - еще одно благословление, - сказал Райз, поворачиваясь, чтобы вместе с ней созерцать город. - Наконец это окончилось, но я гадаю, не покинула ли его через раны некая жизненная сила.

Она вспомнила о зеркале в личных покоях, так ее тревожащем, и слова историка вдруг породили смутный страх. "Оно крадет у меня? Похитило молодость? Или меня преследует лишь время? Зеркало, ты не показываешь мне ничего приятного, ты караешь меня, словно в старой сказке". Она пошевелила плечами, отгоняя наваждение. - Освящение пролитой кровью - я боюсь такого прецедента, Райз. До глубины души.

Он кивнул: - Значит, она уже не отрицает.

- Посредством крови, - кивнула Эмрал Ланир, - Мать Тьма могла видеть через глаза Эндеста, и это давало силу - и будет давать, пока его руки не коснутся ее. Так она призналась мне, прежде чем закрыть Палату Ночи от всех, кроме консорта.

- Драгоценное признание, - сказал Райз. - Замечаю вашу нарастающую привилегированность в глазах Матери Тьмы. Что вы будете делать?

Она отвела глаза. Наконец они дошли до причины, по которой она явилась к историку. Неприятной причины. - Вижу лишь один путь к миру.

- Готов вас выслушать.

- Консорта следует оттеснить. Нужен брак.

- Оттеснить? Это возможно?

Она кивнула. - Создавая Терондай на полу Цитадели, он проявил Врата Тьмы. Если он владеет некими тайными силами, то отдал их ради дара. - И тут же она покачала головой. - Много загадок в лорде Драконусе. Азатенаи именуют его Сюзереном Ночи. Подобает ли консорту столь звучный титул? Даже знатный Тисте его не удостоился бы, и давно ли Азатенаи относятся к нашей аристократии иначе, чем с насмешливым равнодушием? Нет, следует счесть этот титул мерой уважения к его близости с Матерью.

- Однако вы не убеждены.

Она пожала плечами. - Мать должна дать ему отставку. Ну, пусть будет тайная комната, в которой они станут встречаться...

- Верховная жрица, вы серьезно? Воображаете, Урусандер склонится перед такими вольностями? А сама Мать Тьма? Должна будет делить верность? Выбирать и отвергать в соответствии с прихотями? Ни тот, ни другой не согласятся!

Эмрал вздохнула. - Простите. Вы правы. Чтобы мир вернулся в королевство, кто-то должен проиграть. Пусть это будет лорд Драконус.

- Итак, этот мужчина должен принести в жертву все, не получив ничего.

- Неверно. Он выиграет мир. Разве это не ценно для мужчины, любящего делать подарки?

Райз Херат покачал головой: - Его подарки должны разделяться с ним самим. А так он будет смотреть, словно оказавшись за решеткой. Мир? Какое ему дело? Это не дар его сердца. Его души. Жертва? Кто добровольно уничтожит себя ради ЛЮБОЙ цели?

- Если она попросит.

- Сделки в любви, верховная жрица? Едва ли Драконус склонен к столь жалкой участи.

Она сама все понимала. Вела войну с этими мыслями дни и ночи, пока мысли не вырыли глубокие колеи. Жестокое противопоставление утомляло: Мать Тьма и ее любовь - и судьбы государства. Одно дело заявить, что видишь единственный путь через гражданскую войну, требуя ублажить знать трупом - фигуральным или буквальным - консорта, расширить привилегии офицеров Легиона Урусандера; но Мать Тьма еще не выразила свою волю. Богиня молчит.

"Она не станет делать выбор. Ублажает любовника с его неуклюжими выражениями любви. Она словно отвернулась от всех нас, пока Куральд Галайн катится в пропасть.

Требуется стук латного кулака Урусандера в дверь спальни, чтобы ее пробудить?"

- Вам придется его убить, - заявил Райз Херат.

Она не стала спорить.

- Баланс удачи и неудачи, - продолжал историк, - зависит от того, чья рука возьмет нож. Убийца, верховная жрица, неизбежно заслужит вечное проклятие Матери Тьмы.

- Значит, дитя новорожденного Света, - отозвалась она. - Для них ее осуждение мало что значит.