Стивен Эриксон Падение Света (СИ)

- Просто так сделаны вещи, Раэст. Горя разрушатся и падут, на месте утесов будет ровная площадь. Реки разольются и пропадут, когда иссякнет вода. Каждой наметенной ветром дюне соответствует впадина.

- Каждому крику отвечает тишина. На каждый смех найдется плач. Да, да, Ханако. - Раэст повел длиннопалой, почти скелетообразной рукой. - Но увы, ты описываешь игры разума с самим собой, а разум одержим нуждой придавать смысл бессмысленному. Будь уверен, тут работают смутные силы, их можно различить. Рушащиеся горы и разливы рек, и так далее. Мельничное колесо ночных звезд. Но предсказуемость способна обманывать, Ханако. Того хуже, вести к самодовольству. Лучше следить за необычным и устанавливать правила, только когда осядет пыль катастроф. В конце концов, за этой потребностью стоит жажда душевного комфорта.

Ханако отвернулся, поморщился, глядя на языки пламени. - Вы надсмеялись над нашей верой.

- Весьма умеренно, уверяю тебя.

- Как будто я дитя малое.

- Таково наше проклятие, - возразил Раэст. - Фактически никто не может смотреть на Джагутов без отвращения. Позволь объяснить, если ты не против.

Ханако кинул в костер дольше хвороста. Он обдумывал предложение Джагута. Да, есть смысл узнать больше об этом необычном народе. Он почти сразу кивнул: - Хорошо.

Раэст подобрал палку и сунул один конец в угли. - Нас победили некие ужасные пороки, одним из которых был интеллект, знающий лишь себя, готовый возвышать наше гордое эго. Наш язык стал соблазном, отвергавшим все нерациональное, все то, что мучает, оставаясь недоступным силе понимания и объяснения. Трудно признать, но он так и работает: объясняя, умаляет, оспаривает и осмеивает. Глаза смотрят на всё с цинизмом, разум восстает, принимая надменную позу. Увы, в результате интеллект становится горделивым и не способным признать ошибки. - Он поднял палку, разбрасывая угольки, и всмотрелся в язычки пламени на почерневшем конце. - Ну разве может быть что-то более утомительное?

Ханако заметил, что вместе с Раэстом уставился на курящееся острие палки.

А тот продолжал: - И Готос даровал нам эту неприятную истину, показал ничтожность наших жизней. Интеллект торжествует внутри, хотя пепел вздымается выше колен, а небеса чернеют от вонючего дыма; хотя дети голодают, брошенные в горнило войны и мятежа. Ибо разум, убежденный в своем превосходстве, лишен смирения, а отсутствие смирения не дает ему расти. - Джагут помахал палкой, заставляя кончик сиять, и начал чертить зависающие в воздухе знаки. - Услышав нас, Каладан Бруд только кивнул и построил памятник нашей глупости. Башню Ненависти. Ох, как мы смеялись и поражались нагло торчащему символу, укору нашим упрямым натурам. Монумент, и правда, возвестил падение цивилизации... и то была праздничная ночь!

- Но ведь, - возразил Ханако, - разумность дает цивилизации множество даров!

Раэст пожал плечами и прикрыл ладонью один глаз, моргая вторым. - О да, теперь я вижу! Эти дары! - Отвел руку и нахмурил лоб. - Не в этом ли цена? Что же видит второй глаз? Несчастных глупцов, вставших на колени среди грязи! Доброжелательных и обманывающих себя вождей - они живут в таком великолепии, держа в руках жизнь и смерть и свободу жалких любимцев! А вон солдаты, уже готовы отдать честь - они будут выполнять волю сказанных вождей, покорять подданных. Да, миром правит разум. Необходимость организации, столь разумные установления - кто смеет отрицать их ценность? - Он фыркнул. - Хмм. Может, спросим рабов, когда они в конце каждого дня получают миг передохнуть от каторжных трудов? Или вождей, кои наделены роскошью привилегий и временем размышлять над благами системы? Или, может, солдат? Но они обязаны не думать, а повиноваться. Где же нам сыскать судью среди множества действующих лиц?

- Барды, поэты, художники и скульпторы.

- Ба, кто их слушает?

- Вы вняли Каладану Бруду.

- Он вонзил копье в нашу цивилизацию, да, но цивилизация уже была трупом, холодным и безжизненным, лежащим на земле. Нет, роль художников - присутствовать при похоронах. Они носильщики неудачи, все их славословия обращены ко временам уже умершим.

- Кто-то танцует, даря нам веселье и надежду.

- Дары мгновенного забытья, - кивнул Раэст. - Это называется развлечением.

- И здесь нет ценности?

- Нет, если не говорить об крайностях. Они дают силу отрицать.

- Тогда в чем ваш ответ, Раэст?

Клыки Джагута тускло сверкнули, когда Раэст улыбнулся. - Я намерен дерзнуть и создать новую цивилизацию, учтя наследственные пороки ее форм. Да, я постараюсь свершить невозможное. Увы, уже предвижу исход, впадая в разочарование и даже отчаяние. Нужно признать возможность - хотя кто посмеет? - что мы, несовершенные твари, обречены на неудачи в построении общества праведности, свободы, равновесия, соразмерности духа и разума. Общества, лишенного тирании мысли и дела, не ведающего беспричинной злобы и природных грехов, будь то зависть, жадность или жажда господства.

Ханако всматривался в костер, заледенев от жестоких слов Джагута. - Но, Раэст, разве мы не можем попытаться?