Стивен Эриксон Падение Света (СИ)

- У всего, - сказала Ренарр, - есть цена. Долг уже копится, хотя ты не знаешь и не чувствуешь веса. Будь уверена, он есть.

- Откуда тебе знать?

- Ты видишь уродство амбициозных. Это их долги, и письмена вполне очевидны на лицах. Я гляжу на тебя и вижу требования магии.

Шелтата склонила голову набок. - Что же ты видишь?

- Пустошь в твоем взоре.

Почти сразу Шалтата моргнула и отвела глаза. - Какая комната моя?

- Тебе нужны указания?

- Ты ведь назвала себя более умной.

- Нет. Лишь более опытной.

Шелтата вздохнула. - У меня уже был учитель. Трогал меня ради удовольствия - о, ничего пошлого и наглого. Скорее напротив. Краткое касание руки. Погладить по плечу, пошлепать по коленке. Он был очаровательно жалок. Тоже хотел украсть меня от матери и ее привычек. Но его уроки были бесполезными. Почему твои будут лучше?

- Чему он хотел тебя научить?

- Без понятия. Возможно, он только начинал. А, и просил меня массажировать отрезанную ногу. Призрак, как он говорил. Но я видела ее вполне отчетливо. Эту эманацию лучше всего описать как остаточную энергию. Тело видит себя целым, ему плевать на реальность. Забавно, правда?

- Ты видишь энергию и в здоровых конечностях?

- Да. В некоторых она сильна, в других слаба. Имеет множество оттенков. Твоя в данный миг оттенка ясного неба, как бывает на заре. Синяя, с намеком на серость. Заря или начало сумерек. Это говорит, Ренарр, что у тебя есть секрет.

- Что ж, можно начать обучение с этого.

- Как ты сможешь, если у тебя нет дара?

- Забудем о магии. Занимайся ее исследованием сама. Мы же будем работать над правильным прочтением эманаций. Посмотрим, что ты извлечешь из наблюдения над встречными.

- Жрица Синтара не поддается моим способностям.

- Неудивительно. А Инфайен?

- Она может убивать без колебаний. Но такое окоченение делает ее тупой и бесчувственной. Не умея понять деликатные вещи, она их боится. Подозревая, что творится что-то тонкое, наливается темной энергией от недоверия, ненависти и желания уничтожить то, чего не понимает.

Крякнув, Ренарр вскочила. - Отлично. Полезно. Пока никто не знает о твоих скрытых талантах.

- Никто, кроме тебя.

- Тогда зачем было открываться мне? Мы едва знакомы.

- Твоя энергия не изменилась при моем появлении. Это значит, что тебе ничего не нужно, ты не хочешь причинить мне вред. Тебе просто любопытно. И, - добавила она, - моя магия ничего в тебе не родила. Ни страха, ни зависти, ни удивления. Твой секрет не для меня, Ренарр, но это самое сильное, что я видела.

- Тогда пойдем, я покажу тебе комнату.

Кивнув, Шелтата пошла за Ренарр.

"Самое сильное, что я видела". А под ним нечто серое".

Верховная жрица слишком поспешно отвергла девицу, и это, на вкус Ренарр, было хорошо. "Секреты, они такие. Таиться нас заставляет страх? Не всегда. Нет у меня не страх. У меня лишь терпение.

Небо в сумерках. В ожидании грядущей ночи".

ДВЕНАДЦАТЬ

- Ты боишься желания, - сказала Лейза Грач, и глаза тускло сверкнули в свете костра. - Ханако Весь-в-Шрамах, я отворачиваю для тебя край мехового одеяла, чтобы мы разделили бездумное соитие, а затем нежные обнимания. Что тут важнее, как думаешь? Ладно, считай одно устрицей, другое раковиной, и если я раскрашу золотом не то, что ценишь ты - таковы превратности любви.

Ханако оторвался от ее глаз и уставился в пламя. - Пелена твоего горя столь тонка, Лейза Грач, что ты отбрасываешь ее, ощутив жар?

- Мужей больше нет! Что мне осталось? - Она отбросила волосы обеими руками, движение заставило выпятиться грудь, и Ханако подумалось о проклятиях анатомии. - Великая пустота пожрала душу, милый мальчик, и нужно ее заполнить.

- Новые мужья?

- Нет! Хватит! Не видишь, я бегу легко, как бабочка, по лугам освобожденного разума? Внимательно смотри в мои глаза, Ханако, убивший Гневного Владыку. В этих прудах снуют все виды похотливого любопытства - вперед и назад, вверх и вниз. Нужна только смелость, чтобы посмотреть.

Этого он делать не хотел. Так что чуть повернулся, сидя на упавшем дереве, и уставился на завернутого Эралана Крида. Воин бормотал во сне: бесконечная литания необычных имен, перемежаемых злобным шипением и леденящими кости ругательствами. Безумие не отступало уже три дня. Даже москиты и кусачие мухи его избегали.

Долина и ужасное озеро, в котором Эрелан убил дракона, остались далеко позади, но мир, казалось, не желал менять своих узоров. Они сидели у другого озера, возле очередной заросшей лесом долины. Два дня Ханако тащил воина, доспехи и оружие, а ночами, едва накатывала тьма, валился наземь, дрожащий и слишком усталый даже для еды.

Лейза Грач взяла на себя готовку, но Ханако приходилось запихивать пищу в рот Эрелана Крида, борясь с бредом, отводя беспорядочно колотящие руки, избегая острых как клыки зубов.