Стивен Эриксон Падение Света (СИ)

Впрочем, Ханако начинал подозревать, что Эрелан разумнее, нежели показывает. "От еды Лейзы даже мертвый одуреет. Надо предупредить вождя Джагутов. Не ставьте ее на кухню, иначе неупокоенные восстанут, впадут в бешенство и безумие, набросятся на земли смертных!"

- О, услади меня, Ханако, - вздыхала Лейза. - Неужели не протянешь даже одну ласковую руку? Вот, я отдаю тебе твою долю часто срываемых плодов, столь заботливо взлелеянных и выращенных. Соски стонут, вспоминая, как их тянули и крутили. У них вкус меда, говорили мне, и запах цветов.

- Я видел, ты смазываешь их каждое утро.

- Секрет раскрыт! И ты еще говоришь о браке? Ханако, наше путешествие отвратительно, нет уединения даже для туалета и прочих дел. Вообрази интимность, юный господин, которая никогда не кончается. Не удалить ли мне волоски с твоих тайных мест, пока ты будешь выдавливать прыщи на моей спине? Нам суждено вытирать слюни с подбородков друг дружке каждый день, до заката лет? Скажи, какие еще подробности брака должна я поведать, дабы избавить тебя от романтических бредней?

- Прошу, Лейза. Я думаю об Эрелане Криде. Ему не стало лучше. В крови дракона было безумие.

- Говорят, среди жителей юга числятся монахи, давшие обет безбрачия. Проваливай в их холодную компанию, Ханако.

- Лейза Грач, умоляю, давай обсудим, что делать с нашим другом!

- Принесем его к Джагутам, разумеется. И к Азатенаям, что туда затесались. Они изучат нашего болтливого воина и решат, жить ему или умирать. Видишь, Ханако, эти вопросы вне нашего разумения. Эй, о чем это я? Ах, эти налитые плоды, столь сочные и манящие...

Тихо зарычав, Ханако встал. Отступил от костра, прошел мимо Лейзы и спустился на галечный пляж.

Звезды усеяли поверхность озера. Холодный воздух тек от воды, донося до Ханако слабый запах гнили, линию берега усеивал разнообразный мусор. Он медленно шагал вдоль края. Камни и вода... мир привык делать границы скопищем отбросов, словно при столкновении двух мирков вещи не сливаются, лишь ломаются.

Тел Акаи, большие любители рассказов о далеких странах, тем не менее были довольны своей изолированностью. Там есть что защищать, и прежде всего полчище драгоценных и хрупких верований. Но мало что может оборонить от вторжения идей, кроме разве что силы коллективных предубеждений. Даже среди затерянного народа, каковым были Тел Акаи, появляются фракции, сражающиеся за доминирование и готовые чертить линии разделения.

Единственным оружием против подобной глупости стал смех, поражающий сильнее и глубже клинков.

Война со смертью. Это заслуживает громкого гогота. "И смотрите, как мы хохочем на всем пути к Владыке Горных Обвалов. Иные идеи становятся оружием, ранящим владельца, поворачивающимся в руке с гибельной нежданностью".

Он обернулся на звук плеска, мельком заметил бурлящую воду, и кто-то вышел к нему. Ханако заметил блеск клыков, услышал невнятную ругань: незнакомец тащил огромный мокрый тюк. Выволок на берег и выпрямился, вставая лицом к Ханако. - Это грубая самовлюбленность юных, Тел Акай, или милосердие умерло во всем мире?

Ханако ступил вперед, и Джагут швырнул мокрый тюк ему в руки.

- Пора поблагодарить вас за огонь, - бросил Джагут, проходя мимо. - Маяк, манящая пирамида дров, сушилка для плоти и костей. Я увидел всё это и много большее.

Ханако крякнул под тяжестью груза, с которого еще текла вода. Поспешил за Джагутом. - Но... но откуда вы?

- Лодка, Тел Акай. При помощи этой штуки путешествуют через озера. Если только, - добавил он, - лодка не возжелает исследовать глубины.

Они были уже около костра. Донесся голос Лейзы Грач: - Еще один незваный бездельник, Ханако? Не слышу ворчания и рева медведя, как и шипения дракона. Да уж, наше приключение сулит что угодно, кроме простого перепиха под мехами. Расскажи, прошу, сказку о потерпевшем кораблекрушение принце, готовом прыгнуть в мои объятия, и...

Она стояла, ожидая их: голос затих, когда Джагут ступил на свет, уже освобождаясь от мокрой одежды.

- Не имеешь ли ты, женщина, обыкновения пожирать маленьких детей своей сладкой ловушкой? Если нет, лучше ищи удовлетворения у спутника.

Лейза фыркнула и снова уселась. - Бездельник, точно. Разожги костер, Ханако, при удаче такая жара высушит гостя в хрупкий листик, а ветер унесет в ночь.