Стивен Эриксон Падение Света (СИ)

- Кузницы умирают. Век Хастов уходит. Мы прожгли путь в мир пепла. Да способен ли ты вообразить, мой друг, на что это похоже? В тот день я шел по лесу пней и ям, среди истерзанной земли, и корни тянулись к небу, и я видел повсюду гробницу моего предприятия, моей горькой лихорадки. Считал ли я, что новый пейзаж сулит освобождение? Смотрел на далекие, кипящие зеленью холмы, и лишь облизывался? - Он вдруг задрожал, шерсть соскользнула, явив торчащие костлявые плечи. Оказывается, старик был голым под накидкой. - Может и так. Может и так. Спаси Мать, я мог быть таким.

Безумие железа - болезнь, способная ужаснуть любого свидетеля. Галар Барес отвел глаза, примерзнув к ледяной скамье среди полного снежинок воздуха, среди этой насмешки на сад. Почти сразу же встал, подойдя ближе к лорду, и вернул пальто на плечи. Он видел слезы, бегущие по рытвинам на щеках, замерзающие и мерцающие в глубоких морщинах.

- Промышленность, милорд. Требования прогресса. Вот силы, приливу которых мы не может противостоять. Кого винить, кого из мужей и жен? Преступление, если такая штука вообще существует, заложено в нашей природе. Природу ни отвергнуть, не побороть.

Хенаральд поднял водянистые глаза. - Ты веришь в это, Галар Барес? - спросил он резким шепотом.

- Да, милорд. Если не семья Хаст у наковален, то другая или третья. Одни Джагуты проявили нужную смелость, чтобы отвергнуть свою природу, повернуться спиной к прогрессу, но даже у них, милорд, последнее собрание разразилось разрушением и гибелью.

- Джагуты? Да, Джагуты. Они расплели железо, выпустили крики. Так сказала она, когда сидела рядом у фонтана, касаясь моего лба.

- Кто, милорд?

Он нахмурился. - Азатеная с именем от Тисте Андиев. Как ее звали? Да, вспоминаю. Т'рисс, рожденная Витром. Сидела со мной, когда я рыдал, сделав подарок лорду Аномандеру. Той ночью, когда я слышал, как рвется моя душа.

- Она приходила сюда?

Лицо старика стало безжизненным, он погрузился в себя столь глубоко, что походил на труп. Слова падали плоско, голос был лишен оттенков. - Владения скованы. Сколочены и свиты. Дрожат от давления, но желают разорваться. Связанные и сложенные, связанные и сложенные, закаленные в огнях хаоса. В хастовом железе, благослови Мать, я пленил тысячу королевств. Тысячу и более. Друг мой... - Он помолчал, глаза чуть заметно расширились, устремившись к куче шлака. - Она показала мне своей травяной лошадью, плетеной одеждой, рогожным мечом. Магия сопротивляется пленению - но ведь я трудился, не ведая, счастливо не понимая своих преступлений. Кузни умирают, как и должно, и миру приходит конец, как и нужно. - Он поднял трепещущую руку, потер лоб. - Здесь она озаботилась и дала мне прощение. И теперь я живу здесь. В этом быстром и надежном убежище. - Внезапно улыбнувшись, Хенаральд схватил еще один кусок шлака. Уставился на него с полным вниманием. - Считаем это отходами. Почему? В них весь вопль камня, свободного от железа, дополна использованного. Отходы? Не более чем труп - лишь холодная душа назовет его отходами.

- Милорд, умоляю - расскажите о хастовом железе и тех королевствах, о которых упоминали.

Хенаральд моргнул: - Королевства? - Лицо его исказилось. - Дурак! Я твержу о красоте, ставшей отходами. Красоте, пережившей свою полезность. О свободе в каждой крошке шлака, в каждой кости на поле. Видишь, как он скорчился? Не это ли совершенная улыбка? Наслаждение бегством? Он отныне недоступен нам, понял? Он как пепел, взлетевший над дымоходом, как вредная сера в угле. Как лысые холмы и выработанные шахты. Наша промышленность обещает бессмертие но, гляди! она создает лишь вечные пустоши! - Он склонился, погружая ладони в груду отходов. - Слушай! Похороните меня в кургане из этих драгоценностей, Галар Барес. Могильник, построенный из моего наследия, кусок за куском. Подберите подходящий жесту ритуал, пусть каждый найдет себе обломок. Складывайте курган, проходя подобающе торжественным строем. Хотелось бы, чтобы мои кости влились в бесцельный хор свободы. Провозгласите меня ненужным и тем благословите останки на вечно длящийся мир.

Потрясенный Галар отпрянул. Склонился перед Хенаральдом - движение, оставшееся не замеченным, ибо лорд пытался охватить всю кучу руками, колени вдавились в мерзлый грунт - и покинул сад.

"Когда такой муж теряет путь, все чувствуют утрату. Мы бежим, но уносим с собой некую заразу, мы выведены из равновесия, рассудки наши шатаются как пьяницы".