Стивен Эриксон Падение Света (СИ)

- Легион готовится к походу, - сказал Урусандер, всматриваясь во что-то за окном. - Отсутствие Халлида Беханна больше не будет нас задерживать.

Ренарр всмотрелась в отчима и ответила: - Не по твоему приказу? Не в ответ на твою волю? Тебя так и будут тянуть, ты увлечешься потоком самолюбивого негодования?

- Ты советуешь отвергнуть желания солдат?

- Я ничего не советую, - отозвалась она.

- Да, - мурлыкнула Шелтата Лор, - она слишком умна для этого.

- Рано утром, - произнес Урусандер, - я пошел проверить дозоры. Охрана лагеря стояла неподвижно, вся белая. Словно вырезана из мрамора. А я здесь - скульптор, создатель армии каменных воинов. Три тысячи каменных сердец стучат, три тысячи грудных клеток вздымаются. И я дрожу - как всегда, когда пришло время отдать приказ выступать, искать битв, видеть, как сломают мои создания. - Он поднял руку и оперся о свинцовый переплет. - Ужасная истина. Сколь бы не воображал я армию столь совершенную, что ей не нужно вынимать клинки, нести смерть и гибнуть, я понимаю истину. Все и каждый солдат был иссечен, мягкая плоть срублена и заменена на нечто иное. Остался лишь камень, холодный и жесткий. Намерения и чувства - ничто. Они существуют лишь ради приказа уничтожать.

Повисло молчание, но Шелтата растянулась на диване и сказала небрежным тоном: - Скорее всего знать сдастся, милорд. Битвы не будет. Просто покажите меч и волю за ним, и враги склонят колени.

- Если так, - отозвался Урусандер, - они оставят поле брани, сохранив домовых клинков. Столкновение лишь отсрочится. - Он повернулся лицом к комнате, к женщинам. - Этого не понимает Хунн Раал. И верховная жрица. Брак выиграет нам лишь неловкую заминку. Какое именно благородное семейство первым откажется от земель? - Он махнул рукой. - Двойной трон - чепуха. Соединение рук, светлой и темной, не дарует мира.

Шелтата медленно села, сверкая глазами. - Вы намерены их предать. Своих солдат.

- Я желаю мира. Всегда желал.

- Хунн Раал позаботится, чтобы вы умерли. Верховная жрица Синтара передаст ему кинжал со всеми благословениями, которые измыслит.

- Мы пойдем на битву, - голос Урусандера вдруг стал холодным. - Заставим знать сражаться. Разобьем домовых клинков, оставим знати последний шанс провести переговоры. И будет воздаяние.

- Все, чтобы убрать Хунна Раала.

- Я выкую прочный мир.

- Хунн Раал...

- Беззаконный убийца. Я передам его Легиону Хастов и разрешу покарать.

Шелтата ухмыльнулась: - Первый жест примирения.

Смотря на них, Ренарр не понимала, кто вызывает большее отвращение. Так что притушила эмоции, мысленно отвернувшись от обоих. Все это не важно. Они не важны. "Зима разжимает хватку над Легионом. Лагерные шлюхи обоих полов жадно дышат, видя поток монет, торопливо перепихиваются. Они же знают. Понимают. Мы идем в поход. Готовы проложить жаркий путь сквозь зиму. Возбуждение раздувает похоть, ибо похоть имеет так много вкусов. Пришло время попробовать все.

А меня это не заботит. Уже нет.

Отчим нашел, в чем его долг. Готов взять руку Матери Тьмы. Не столь уж большая уступка со стороны лорда Урусандера. Он всегда желал принести себя в жертву, отмести все личные дела и нужды. Да он жаждет таких моментов, таких жестов. Так он ставит себя выше нас, мелкого народа.

Благородные поступки, павлин распускает хвост. Ничего для себя, всё для зрителей. Что ж, будем откровенны: именно нежелание действовать кажется добродетелью, и ее властью он заставит королевство проглотить столько правосудия, сколько возможно.

Но и тогда он не одобрит низменные стремления солдат, и они увидят в нем предателя. Хотя и это покажется добродетелью. И это сойдет по вкусу за жертвоприношение.

Впрочем, всё не важно.