Стивен Эриксон Падение Света (СИ)

"Первая Кузница. О, она является разными образами. Вряд ли Драконус нашел ее под белым небом. В том месте оно могло быть черным, окутанным непроглядным дымом. Лишь свечение алчного зева кузнечной печи вело его. Хунн Раал, ты принес требуемое?"

Смертный Меч коснулся обернутого в кожу предмета на поясе. Ослабил шнурок и позволил обертке упасть, обнажая длинную, высохшую на солнце, белую кость. - Собачья, - произнес он. - Или волчья.

"Одно другого элегантнее, Хунн Раал. Какая ирония: собаки - мои дети, или волки, их дикие собратья. Нашел на равнине, да?"

- Очередной мой приказ озадачил разведчиков, богиня, но они нашли, что требовалось. И это все, что нужно для Скипетра Света? Что тут сойдет за кузницу?

"Суть жизни обитает в огне". Он ощущал ее веселье. "Ты вернул привычную наглость, Хунн Раал. Лукавое превосходство - первая и единственная уловка пьяницы. Но так и остался дико невежественным. Он держит вас за детей, и в том его ошибка. Он обособился... и когда предложил наконец вам Мать, было уже поздно".

- Хватит оскорблений. Билик ждет - направь его, делай что следует.

"Не мне направлять вашего кузнеца. Здесь повелевает воля Первой Кузницы. Она решает, кого использовать. Приди ты один - ничтожество и скудость твоих талантов, умений привела бы к дурному результату. Но вот он, полагаю, окажется ценным источником".

Билик так и стоял на коленях, неподвижный, голова опущена на грудь.

Выставляя бедренную кость, Раал сказал: - Вот, бери.

Но мужчина не отвечал.

Хлопок костью по плечу также не помог делу. Хунн Раал склонился, чтобы поглядеть Билику в лицо. - Бездна меня побери, он помер!

"Ну да. Тебе нужны были его опыт и знания. Думаю, ты готов..."

Голова Хунн Раала откинулась, будто под ударом, ошеломленный рассудок осадила волна чужих воспоминаний. Фрагменты, осколки бессмысленных образов, вспышки мыслей пылали за веками - селение, более похожее на одно разросшееся семейство. Он знал всех, и была взаимная теплота, и каждый ребенок - любой ребенок - был в безопасности. В те годы, теперь понятно, он жил в раю, в королевстве процветающей любви, и даже обычные мелочные ссоры и обиды, беда любой семьи, быстро забывались за стаканом вина.

Да, там было что-то... Обыденность, как-то превратившаяся в святость. Без причин, и он не мог бы доказать ясно, ткнуть пальцем. Вся жизнь вполне естественна. В те ранние годы он не имел представления о мире за околицей, о том, что мир совсем иной. Он - я...

То, как он жил, было мечтой для других. Как мы жили, вскоре понял я в ужасе, об этом остальные лишь грезили, а чаще цинически отметали это как невозможное.