Стивен Эриксон Падение Света (СИ)

Слишком много духов, которым кто-то навредил. Он удивлялся этому, борясь с растущим ознобом. Удивлялся раненым, их тайным историям. Похоже, никому после смерти не дано утаить секреты. Хотя они не плакали. Просто шли, глаза как тусклые камни с обнаженного речного дна. Слишком жалкие, чтобы напугать, слишком отчаявшиеся, чтобы он мог надеяться им помочь.

Мир оказался большим, куда больше, нежели он мог вообразить. И старым, невозможно старым. Мертвецы никуда не уходят, понял он: они окружают его бесшумной массой, выливаясь на дорогу. Он не хотел их видеть. Какое же проклятие его поразило? "Наверное, я что-то делал не так. Слишком частые неудачи. Слишком часто я оказывался слабым, и оттого другим было плохо. Вот почему. Должно быть. Я негодный".

Тяжело дыша, он бежал сквозь духов, пытаясь опередить и оказаться на свободной дороге. Немногие оборачивали на него тусклые глаза. Один или двое тянули руки, и он уворачивался, хотя понимал: все усилия их напрасны, руки остаются неощутимыми.

Впереди одинокая фигура, высокая, в роскошном наряде. Ковыляет, словно хромец. Немного времени понадобилось Вренеку, чтобы догнать мужчину.

Узкое худое лицо, седая борода - всклокоченная и как бы пронизанная ржавчиной. Видя Вренека, старик улыбнулся. - Опоздал на битву, солдат! Как и я, как и я. Не поспешить ли? У меня нет домовых клинков. Наверное, ушли без меня... нет, погоди. Мои дом-клинки вооружены моими клинками и несут мои доспехи. Я создал целый легион. И где-то потерял. Погоди, я вспомню где. Рано или поздно. А! - Он торопливо шагнул вперед, подхватил с обочины камень и показал Вренеку. - Шлак. - Лицо задергалось. - Ты находишь его повсюду. Наше наследство... ты знаешь жену моего сына? Когда они обручились, я случайно застал ее в комнате - и она держала в руке ножик, она резала себя по бедру. Мелкие порезы. Я ничего не понимал. А ты?

Вренек хотел побежать дальше, желая избавиться от странного старика. Но лишь пожал плечами. - Она пыталась что-то ощутить. Хоть что-то.

- Но она была любима. Мы все ее любили. Неужели она не понимала?

Вренек оглянулся на толпу духов. - Она вам не верила. Вы любили ее потому, что плохо знали. Так она думала. Вы не знали ее, так что любили не ее, а какое-то подобие. А она знала себя настоящую. "Джинья, дождись меня. Не делай себе ничего плохого. Прошу, прошу, не дай мен увидеть тебя среди призраков".

Старик все еще держал кусок шлака, сжав так крепко, что лопнула кожа и кровь потекла из пальцев. Текла на ладони, смочила запястья. Он угрюмо ухмыльнулся. - Все дыры, выкопанные нами в земле. Все срытые холмы. Все срубленные деревья, все оставленные позади ядовитые пустоши. Каждый раз одно и то же, юный солдат. Мы ранили себя. Ранили, потому что плохо знали себя. Мы оказались куда хуже, чем мнили. - Он хмыкнул. -Я любил играть на свалке отходов. Мои солдатики, мои крашеные герои из свинца и олова. Видишь, я принес их, ибо мы идем на битву. - Он вынул из-под плаща тяжелый мешочек.

- Это будет настоящая битва, сударь, и если хотим поспеть вовремя, нужно спешить...

- Ты за одну сторону, я за другую. Одним я раскрасил мундиры зеленым, другим - синим. Ставим по сторонам канавы, ладно? - Он вытянул руку и схватил Вренека, потащил к обочине. - Я зелеными, ты синими, - пробормотал он, глаза сияли. Старик вытряс содержимое кожаного мешочка.

Вренек смотрел на видавших виды игрушечных солдат. Их было не меньше сотни. Старик ловко поделил их на два цвета, толкнул синих к ногам Вренека.

- Но нам нужны правила, - продолжал старик, подхватывая зеленых солдат. Пересек полную снега канаву и уселся по ту сторону. - Прямой напор и обходные маневры. Будут льготы и штрафы. Истощение сил в атаке - для этого есть кости. Да, костяшки пальцев. Разумеется, не Тисте, форулканские. Льготы и штрафы я объясню, когда отряды сойдутся. Быстрее, строй своих на гребне долины!

- Сударь, настоящая битва...

- Повинуйся своему владыке!

Вренек вздрогнул от резкой команды, положил копье и встал на колени на краю дороги. - Да, милорд.

Первые призраки добрели до них и прошли по тракту, не обратив внимания на фигуры у обочины.

Старик облизал алые губы и начал торопливым, почти неслышным голосом: - У меня свой Легион. Хасты. Видишь? Говорил же, что найду - и вот они! - Он указал на зеленые фигурки. - Превосходные солдаты все до одного. Слышишь их мечи? Горькие тюрьмы, само железо стонет. Им даны льготы стойкости. Но ты, Урусандер, получаешь льготы ярости, кою твои солдаты подхватили у Джелеков. Видишь, каково равновесие? Мы отличные противники, верно? Мой легион умеет держаться на месте. Твой атакует лучше всех. Силы сцепились рогами, как и должно быть.