Сто бед

Я снял ботинок, чтобы врезать ему как следует по кумполу, но Азра перехватила мою руку. Она решила не умирать. Она смеялась и плакала: все сразу.

– Не беспокойся, сосед! Я пока что не готова отбыть в мир иной. А ты смотри у меня, не то поедешь на трамвае!

– Как это «не беспокойся»? Ты себя в зеркале видела?

– Прекрати нести чушь! – заорал я. – Прекрати!

– Прекрати! Кто, я?.. – всхлипнул шофер.

– Ладно, – произнес Недо. – Паркуйся.

– Как это «паркуйся»? Она же умрет!

– Паркуйся, кому говорят!

Водитель обернулся. Испуганный тоном Недо, он резко затормозил перед кинотеатром «Радник».

– Выходи!

– Тише-тише, Недо, поосторожней, – простонала Азра. – Прошу тебя…

– Поосторожней?!

Недо пинками и затрещинами вытолкал водителя из машины, и тот свалился на асфальт. Предвидя, что сейчас схлопочет еще, он торопливо стянул с ноги белый носок и замахал им, словно белым флагом.

– Хватит, довольно, ради всего святого, – умолял он, пытаясь увернуться от града ударов.

– Эй, кузен, – окликнул я Недо. – Давай отвезем Азру в больницу, а этого ты потом прикончишь.

Они ничего не слышали. Избиение продолжалось до тех пор, пока шофер не вытащил из багажника разводной ключ и не стал размахивать им, чтобы отогнать Недо. Азра придвинулась к дверце машины и обняла меня:

– Посади меня к себе на плечи…

Я повиновался. Когда я взвалил ее, как мешок, к себе на спину, самую крепкую часть моего тела, она взвыла от боли.

На заправке полицейский с интересом наблюдал за развернувшимся прямо посреди улицы боем и, не двигаясь с места, прихлебывал кофе. Обеспокоенный заправщик указывал ему на дерущихся, но тот оставался безучастным:

– Ты что, хочешь, чтобы я поперхнулся кофе? Когда они устанут, мы их посадим за решетку!

У меня на спине тихонько постанывала Азра.

«Неплохо иметь такую сильную спину, которая может выдержать вес матери, – размышлял я, проходя мимо медицинского факультета. – Пусть только попробуют теперь сказать, что я еще слишком мал!»

В регистратуре кошевской больницы было немноголюдно. Притихнув, мать вытянулась на носилках. Какая-то медсестра повезла ее в хирургию. От укола Азра уснула, а похожий на Фернанделя доктор Липа пришел, чтобы ободрить меня:

– Ну вот, теперь можешь спокойненько возвращаться домой. Не волнуйся и ни слова отцу. Ты же знаешь, у него был инфаркт.

– Да, знаю. Все понятно.

– Лучше бы ничего ему не говорить. Завтра проведем все необходимые обследования. И если надо, прооперируем.

Мне не больно-то хотелось оставаться дома одному: для этого я был еще слишком мал. Но теперь все внезапно изменилось. После побелки вещи лежали где попало. Ну и ладно, подождут возвращения Азры! Только она умеет наводить порядок. Свернувшись калачиком под одеялом, став меньше макового зернышка, я, кажется, хотел бы вновь вернуться в материнское чрево. Я волновался: как же мне проснуться завтра утром? Я сокрушался: никто не даст мне поспать лишних десять-пятнадцать минут…

Я зря беспокоился.

Открыв глаза, я заметил первый луч солнца. На блюдце прыгал будильник. В комнате было холодновато, и я справился со всеми утренними процедурами быстрее, чем обычно.

На пороге возник небритый отец. Он втащил в комнату чемодан и поцеловал меня в затылок, чтобы избавить от запаха спиртного.

– Привет, малец. Где мама?

– Мама там… Ну, я хотел сказать, уехала…

– Уехала? Как это она может одновременно быть там и уехать?

– Она в Песью-Ноу, в Венгрии[13], на курорте.

– Вот так новость!

– Нет, не новость. Она уже давно хотела. И обсуждала с тетей.

– Ну, надо – значит надо. Пусть лечит свой ревматизм. Ты в школу идешь?

– К сожалению, да…

– На! Это книжка про растения. Они стонут и страдают, когда мы их вырываем! Я и не знал.

– А они ссорятся?

– Тут об этом не говорится. После уроков угощу тебя пирожными.

– У Решо или в «Оломане»?

– На твой выбор!

Внизу, в подъезде, поджидала Нада, наша соседка. Она подмигнула мне:

– Не говори отцу, что мама в больнице.

– Не волнуйся. Я знаю.

В школе я ничего не видел и никого не слышал. Я разглядывал книжку про растения. Это правда: они стонут, когда их срывают или срезают. Но я крепче, чем они. С тех пор как Азра оказалась в больнице, никакого нытья, никаких мечтаний о том, чтобы стать чем-то другим. Особенно какой-нибудь дурацкой сливой, грушей или вообще – вишней! Каких только глупостей не говорят люди, пока малы!

Теперь надо придумывать всякие байки, чтобы отец поверил, что мать продолжает процедуры в Венгрии. К счастью, она довольно часто говорила о термальных водах.

Наша классная – Славица Ремац – отпустила меня с последнего урока, чтобы я успел в больницу, пока не окончилось время посещений.

– Меня тоже оперировали по поводу желчного пузыря. Скажешь маме, что это сущие пустяки. Только теперь ей категорически запрещено есть яичный желток!