Сто братьев

Я сунул подушку под мышку, отступил влево, чтобы меня не сбил Клей, безо всякого повода развернулся направо и побежал по ковру. Далеко-далеко виднелись африканские маски – я, видимо, хотел сорвать какую-нибудь со стены, чтобы надеть как шлем. Со всех сторон на меня бросались.

– Убей человека с мячом! – прокричал кто-то, и я понял, что обречен.

Я слышал – и чувствовал – дрожь гниющего паркета под десятками топочущих, бегущих, грохочущих ног. Улепетывая от братьев, я думал, что было бы неплохо, если бы рано или поздно мы собрались не для того, чтобы стараться убить друг друга, а чтобы найти прах отца: позаботиться об урне, чтобы он перестал являться незваным по ночам, а люди больше не страдали от травм.

По древнему ковру ко мне топотали ботинки. Ветер задувал снег в наши раскрытые окна. Я проскочил между двумя креслами, потом свернул с курса, чтобы увернуться от тройняшки. Стрелок не отставал, заложив крутой вираж, – ковер затрещал под его когтями. Теперь мы удалялись от африканских масок. Глаз заплыл, я плохо видел.

– Веди, Стрелок! – крикнул я доберману, и пес действительно ринулся вперед и перескочил через низкий столик, который вырос как из-под земли. Я прыгнул со всех сил, перелетел и приземлился на ледяной пол, не разбив ни единой пепельницы, вазы или пустого стакана. Это вселило в меня надежду и веру, что я еще не совсем старик. Долго ощущение молодости не продержалось, потому что я вообще не разрешаю себе наслаждаться жизнью. Пес проскользил по слякотному снегу, который намело под окнами. Я бросил взгляд на улицу и с облегчением отметил, что видимость из-за плохой погоды ухудшилась и костры на лугу стали не более чем далекими огнями, красиво сияющими, почти погаснув на фоне ночи.

Как говорится, с глаз долой – из сердца вон.

А я тем временем уже задыхался. Я сжимал подушку. Преследователи дышали в затылок. Доберман скорбно взглянул на меня.

– Все будет хорошо, Стрелок, – прошептал я ему.

– Убейте Дага! Убейте Короля кукурузы! Вырежьте ему сердце! – крикнул кто-то. Я оглянулся и увидел, как Клей перескакивает через журнальный столик. За Клеем бежал Грегори. За Грегори – Артур, Рекс, Пирс, Кевин, Вон и – в конце, но уже недалеко и быстро догоняя меня семимильными шагами – возвышающийся надо всеми Закари. С севера приближались еще человек десять, отрезая это направление. Отстающие похватали со стола ножи и, петляя, обходили карточные столики и кресла. «Сюда! Туда!» – кричали мужчины. Окна дрожали, прогнившие шторы взметнулись под порывом ветра. Зигфрид, Портер, Рэймонд и Том бежали через ковер. Зигфрид вспотел и раскраснелся под светом люстр, которые болтались над головами, как гирьки часов; изо рта отца рекой струилась вода; и где-то поблизости разбилось очередное стекло или фарфор.

– Стрелок, нам надо спрятаться, – сказал я, и пес завилял хвостом, а потом сорвался с места и помчался через снег и лед.