Сто братьев

Он завел меня в край теней меж полок с коробками. Коробки были ненадписанные, одинаковые, заклеенные. Вокруг шумно капала вода, местами на неровном полу собирались лужицы. Мы плюхали прямо по ним. Стрелок обнюхивал коробки на нижних полках. Его вело чутье. Вместе мы крались вперед. Узкий и сырой проход становился все темнее и темнее, и казалось – хотя, конечно, такого быть не могло, ведь здесь нет лестниц, – что мы со Стрелком спускаемся в другое библиотечное измерение, пробираемся через какой-то старинный забытый туннель, что ведет вниз, прочь от оживленного центра событий. На самом деле в красной библиотеке все рядом. И нет никаких туннелей. Это только обман чувств, означавший приближение панической атаки. Со всех сторон слышался топот – громыхающий кавардак, от которого пес скулил, а я потел. Я ощущал, как пол вибрирует под ногами братьев по ту сторону коробок. Позади и впереди слышались таинственные зловещие шорохи, шарканье и стук, словно кто-то подкрадывался, чтобы оглушить, или искал темные ниши, тайные закоулки, где можно встать, замереть и подстеречь. Я не сомневался, что слышу чье-то дыхание. Возможно, это капала вода. На сухих участках пола лежала пыль, и я видел, что мы с собакой оставляем отпечатки ног и лап – мокрый след. Тогда я присел и протер пол синей подушкой. Пыль взбилась. На полу виднелись не только наши отпечатки. В эту сторону прошел кто-то в больших ботинках – сорок второго, а то и сорок третьего размера. С каждым шагом вода шумела все громче; воздух вокруг – неподвижный, застоявшийся; ощущение глубокого туннеля становилось все острей. Меня словно погребли заживо. По сторонам прохода тянулись шкаф за шкафом, набитые неподписанными коробками; и, конечно, порою Стрелок задерживался их обнюхать. Я прошептал: «Стрелок, на это нет времени», и удивительно, но пес меня понял. Оставил коробки и потрусил впереди, стуча когтями по полу. Можно ли услышать стук когтей издалека? Но Стрелок двигался аккуратными, плавными движениями; казалось, что он изо всех сил старается не шуметь. Где-то вдалеке перекрикивались группы охотников – моих братьев, и я был рад, что в этих обстоятельствах со мной оказался зверь-помощник.

– Найди африканские маски, – прошептал я, и Стрелок уставился на меня пустым взглядом. – Маски, – объяснил я псу.

Глупо было надеяться, что он меня поймет, но мы так слаженно действовали вдвоем, что, признаться, я уже ожидал от пса большего. Я поднял руки и изобразил, как надеваю маску. Исполнил небольшой танец – пара быстрых шагов по луже. Скорчил рожу – растянул пальцами губы, вывалил язык, пытаясь донести мысль до пса, – и показал, как я думал, в приблизительном направлении масок. Собаки не понимают, когда им показывают пальцем.

– Деревянные маски! – уже ругался я. – Африканские маски! Там! На стене у двери хранилища редких книг! Рядом с тигром! Хватит уже лизать яйца и принеси мне маску!

И я подкрепил свои слова хорошим пинком.

– Быстрей, мальчик! – крикнул я вслед, когда он исчез в проходе.

Из-за нетерпения я забыл – почти забыл, на миг, – как мне страшно.

И тут откуда ни возьмись вышел Уильям и сказал приглушенным баритоном:

– Как ты смеешь издеваться над псом Чака?!

– Уильям. Боже. Ты меня напугал. – Подступала паника, у меня пересохло в горле без двойного виски, и разговор с человеком, который прячется в шкафах, будто призрак, совсем не способствовал успокоению. Я спросил этого любителя лезть не в свое дело: – О чем ты?

– Ты его пнул.

– Неправда. Только дружески подтолкнул. Это называется поощрение. С животными надо построже, иначе они не будут тебя уважать.

– Ты говоришь как отец.

На это я не знал, что и ответить. С одной стороны, комплимент. С другой стороны, оскорбление.

– Ты думаешь, будто знаешь, как должны вести себя люди, – сказал Уильям. – Но это ты не умеешь себя вести, Даг. Ты дурно обращаешься как с людьми, так и с животными. Даже с цветами ты дурно обращаешься.

Голос Уильяма звучал едва слышно, и в тусклом свете я с трудом различал очертания его лица, но не рот, нос или глаза. Он был во всем черном, так что в темноте у него словно не было ясного контура: мягкая, расплывчатая тень, что мерзко прозябает за шкафами.

– Прости за лилии, Уильям, но это было много часов назад. Нехорошо быть таким злопамятным.

– Не указывай мне, как себя чувствовать.

– Я и не указываю.

– Раньше ты мне нравился, но теперь я уже не знаю, Даг, – признался Уильям. – По-моему, с тобой что-то не так. Ты мнишь себя таким важным. Думаешь, все должны пасть перед тобой ниц и молиться. Но ты вовсе не важный. Надеюсь, сегодня тебя поймают. Надеюсь, сегодня поймают Короля кукурузы. Правда надеюсь.

– Просто скажи, как отсюда выбраться.

– Вон туда.

Куда? Туда, откуда я пришел? Пес же скрылся впереди. Мне не хотелось его потерять. Я глянул вперед по туннелю и увидел, что от него ответвляются два-три прохода поменьше.