Сто дней во власти безумия. Руандийский геноцид 1994 г.

Конечно, Руанде в определенном смысле не повезло. В течение большей части апреля в головах американских и европейских политиков слова «Руанда» или «Кигали» вытесняло совсем иное географическое название – Горажде, один из шести мусульманских анклавов, блокированных армией боснийских сербов и объявленных зонами безопасности ООН. 30 марта боснийские сербы начали на этот город масштабное наступление[1209]. Именно Горажде и этнические чистки в Боснии были в центре внимания западных СМИ. Помимо Горажде, администрацию США весьма беспокоила ситуация на Гаити: она прилагала все усилия, чтобы убедить военную хунту, свергнувшую в 1991 г. президента Жана-Бертрана Аристида, вернуть ему власть (таково было одно из предвыборных обещаний Клинтона)[1210].

Но это «невезение», это совпадение по времени событий в Боснии, Руанде и на Гаити также демонстрировало различие в подходе международного сообщества к кризисам в разных регионах земного шара. 23 апреля НАТО с помощью авиаударов заставил сербов согласиться на отвод от Горажде артиллерии и бронетранспортеров. 6 мая 1994 г. СБ принял Резолюцию № 917 с требованием восстановить демократию на Гаити и ввел санкции на основе Главы VII Устава ООН[1211], а 19 сентября международные силы высадились на острове и вернули Аристида к власти. Но СБ упорно не желал применять эту главу по отношению к Руанде, хотя масштаб нарушений прав человека на Гаити и даже этнические чистки в Боснии не шли ни в какое сравнение с трагедией в самом сердце Африки. На эти «двойные стандарты» постоянно указывали африканские страны, но, как пишет Пауэр, «”этническое кровопролитие” в Африке считалось хотя и достойным сожаления, но не особенно необычным»[1212].

Позиция США отличалась от позиции Франции тем, что американцы не хотели не только вмешиваться сами, но также возражали против хоть сколько-нибудь масштабного вмешательства ООН, опасаясь новой дорогостоящей и обреченной на неудачу миротворческой операции. В первые две недели геноцида Руанда имела для американских лидеров сугубо второстепенное значение, правда, за одним исключением. Речь идет о Монике Мужавамария, с которой Дефорж потеряла связь 7 апреля. Мужавамария была единственной руандийкой, к которой президент Клинтон испытывал личную симпатию. Они познакомились 10 декабря 1993 г. на приеме в Белом доме по случаю Дня прав человека[1213]. На президента произвела сильное впечатление бесстрашная руандийская правозащитница, лицо которой сохраняло рубцы от автомобильной аварии, в которую она попала по вине экстремистов. Клинтон особо выделил Мужавамарию среди присутствовавших, заявив: «Ваше мужество является вдохновением для всех нас»[1214]. 8 апреля «The New York Times» опубликовала письмо Дефорж, в котором говорилось: «Я считаю, что Моника была убита этим утром в 6:30. У меня фактически нет надежды на то, что она все еще жива, но я пытаюсь получить больше информации. Тем временем… пожалуйста, информируйте всех, у кого это вызовет беспокойство»[1215]. Одним из тех, у кого исчезновение Мужавамарии вызвало беспокойство, оказался президент США, который прочитал обращение Дефорж. В течение следующей недели Клинтон постоянно интересовался судьбой Моники. «Я не могу сказать вам, сколь много времени мы потратили, – признался Пауэр один американский чиновник, – пытаясь найти Монику. Иногда казалось, будто она была единственной руандийкой, находившейся в опасности»[1216].