Сто и одна ночь

— Вот мы в лифте, — продолжает эту пытку Граф. — Дверь еще не закрылась, а я уже прижимаю тебя к стенке и убираю твои волосы за плечи… Но как только я начинаю целовать твою шею, как только начинаю осуществлять то, о чем мечтал всю ночь, — ты берешь меня за волосы на затылке и оттягиваешь мою голову, чтобы поцеловать меня. Я не сопротивляюсь, я знаю, что скоро все равно мои губы будут там, где хочу я. Нажимаю на кнопку отмены — и лифт зависает где-то между этажами. Все, теперь я не собираюсь отдавать тебе инициативу. Теперь я — главный. Снимаю с тебя пальто и бросаю его на свой рюкзак, туда же летят моя куртка и твоя кофта. Одной рукой сцепляю твои руки у тебя над головой, второй — залезаю тебе под блузку, нахожу сосок и сжимаю его. И опять приникаю губами к твоей шее, провожу языком по всей длине, потом повторяю тот же путь губами. Ласкаю твое ухо, шепчу в него: я хочу тебя, хочу услышать твои стоны… Твои руки все еще подняты над головой. А я опускаю голову, нахожу губами твой сосок через блузку, прикусываю его. Он такой твердый, такой ощутимый… Задираю блузку и начинаю ласкать твою грудь, проводя языком вдоль кромки лифчика. Всасываю сосок, покусаю его… Потом резко разворачиваю тебя, приспускаю твои брюки и вхожу в тебя. Ты такая влажная, что у меня просто сносит крышу, и я движение за движением привожу тебя к оргазму. В этом зеркальном лифте твои стоны звучат еще бесподобнее, чем на моей кухне…

Граф замолкает. Я прихожу в себя, но в первое время не понимаю, где нахожусь. Ощущение такое, что я только что побывала в том лифте.

Почему так: чем решительнее я собираюсь расстаться с Графом, тем четче и желаннее картинка нашего с ним будущего — которое никогда не произойдет?

— А как насчет вас, Граф?.. — охрипшим голосом, но с безразличной интонацией уточняю я. — Почему в нашей паре удовольствие получаю исключительно я?

— Тебя интересует мое удовольствие, Шахерезада?

Я будто вижу, как он улыбается.

— Допустим…

— В таком случае, почему бы тебе не придти ко мне домой и не решить эту проблему? Дверь открыта.

— Вы ушли на прогулку, не заперев дверь?! — удивление выражает даже мое лицо, хотя, к счастью, Граф не может его видеть. — Это безрассудно.

— Ты, Крис, делаешь меня безрассудным. А еще — беспечным и наивным. Единственная причина, по которой я оставил дверь открытой, — это надежда, что ты все-таки придешь.

— Не в этот раз, Граф… Я уже сплю! — последнюю фразу я произношу чересчур эмоционально — потому что только что завершила обыск сейфа — и не нашла кольца. Только бумаги — договоры, свидетельства, квитанции. — То есть почти сплю, — уже спокойно уточняю я. — Лежу в пижаме под одеялом.

— Ты же сейчас держишь меня под руку, — поправляет меня Граф. — Мы любуемся полной луной, которая в этот самым момент находится прямо над трубой завода и поэтому напоминает гигантский фонарь.

— Точно! — спохватываюсь я, закрывая сейф. — Мы словно попали в фэнтезийный фильм… Этот мистический лунный свет, эти огромные черные тени на голубом… — спускаюсь по лестнице в спальню Графа. Искать кольцо я решила оттуда.

— И тебе совсем не страшно?

— Конечно, страшно! Иначе, зачем я так прижимаюсь к вам?..

— Я думал, что по другой причине.

— И по другой причине тоже, — сдаюсь я, проводя рукой по атласному покрывалу его кровати. — Граф?..

— Да, моя Крис.

Я сажусь на его кровать — точно так же, как в ту ночь, когда рассказывала сказку в костюме Шахерезады.

— Граф, поцелуйте меня…

Молчание затягивается, и это возвращает меня в реальность. Сердце глухо бьется — видимо, я в чем-то ошиблась. Заигралась, замечталась…

— Я касаюсь пальцами твоей щеки — и ты поворачиваешь лицо ко мне… — звучит из телефона голос Графа.

Я включаю громкую связь и ложусь на кровать. Поворачиваю голову так, чтобы вдохнуть запах его подушки — запах Графа. Мне кажется, или от него у меня закружилась голова?

— …Я выучил твое лицо наизусть. Я знаю каждую его черточку. Знаю, как изменяются эти черточки, когда тебе грустно, когда ты смеешься, задумываешься, испытываешь удовольствие или врешь мне…

Я распахиваю глаза.