Сто историй любви Джульетты

Я не убедил ее, что она Джульетта, – я сам не понимаю, как произошло это чудо, – но она, несомненно, та самая девушка, которую я любил почти два десятилетия назад в Вероне. Все в ней такое же, от тембра голоса до исходящего от кожи запаха лаванды, от бархатистости прикосновений до жадных поцелуев, будто нас могут остановить в любой момент. Тем не менее Изабелла понятия не имеет, что она когда-то была Капулетти.

Теперь, когда она стала моей женой, я должен ей рассказать.

– Любимая…

– Хм? – бормочет Изабелла.

– Ты веришь в чудеса?

– Конечно, я ведь католичка.

Она улыбается и целует меня.

– Я тоже. Ты здесь, в моих объятиях, – это чудо.

– Ты преувеличиваешь, любовь моя, – смеется Изабелла.

– Я говорю правду, – серьезно продолжаю я. – Девятнадцать лет назад я потерял свою первую жену и с тех пор каждый день молился о воссоединении с ней.

Изабелла садится в постели, одеяло спадает, обнажая грудь. Я с трудом удерживаюсь от того, чтобы протянуть руку и прикоснуться к ней. Она хмурится и спрашивает:

– Ты был женат?

– Да, но…

– Я думала, что я твоя первая и единственная любовь.

Я беру ее за руки.

– Так и есть. Я пытаюсь объяснить. Господь услышал мои молитвы и направил тебя в лавку сапожника. Ты не просто похожа на Джульетту, мою первую жену. Ты и есть Джульетта. Я не понимаю, как Господь вернул мне тебя, однако не сомневаюсь в его божественной воле.

Изабелла отдергивает руки.

– Ты думаешь, что я твоя покойная жена? Вот почему ты признался мне в любви?

Она кутается в одеяло и слезает с кровати.

– Ты не понимаешь…

Я спрыгиваю с кровати и хватаю ее за руку.

– Отпусти!

Она вырывается и начинает торопливо натягивать одежду.

– Пожалуйста, прекрати, я люблю тебя, – прошу я.

– Нет, ты сумасшедший. Обманщик, ни минуты больше здесь не останусь!

Пуговицы ее платья расстегнуты, ленты завязаны кое-как, но Изабелла уже на полпути к двери.

Я не осмеливаюсь ее удерживать, только преграждаю путь.

– Куда ты пойдешь?

– На паром. Я вернусь на Сицилию и подам прошение папе о расторжении брака. Ты отправишь мои вещи и никогда больше ко мне не подойдешь.

– Пожалуйста, не поступай опрометчиво. Давай будем благоразумны.

Она презрительно усмехается.

– В твоем утверждении, что я твоя мертвая жена, восставшая из могилы, нет ни капли благоразумия. Посторонись. Ты погубил меня, лишив девственности. Не смей покушаться на мою свободу.

Я ухожу с ее пути и лишь шепчу:

– Джульетта, умоляю, останься. Я люблю тебя.

Она смотрит на меня, ослепительная, как солнце.

– Меня. Зовут. Изабелла.

Я отпускаю ее, ведь она хочет уйти. Проклятие вонзило в нас свои острые когти.

Час спустя я наблюдаю издалека, как Изабелла садится на паром. Когда он отплывает, я печально машу рукой.

Отойдя на милю от берега, паром по необъяснимым причинам переворачивается. Я прыгаю в море, но когда доплываю до парома, он уже утонул, забрав с собой Изабеллу и мое счастье.

«Чума на оба ваших дома!» – вспоминаю я слова Меркуцио и лишь тогда начинаю по-настоящему сознавать, что он сделал.

Элен

Я всхлипываю на полу в гостевой спальне, куда успела дохромать, пока не развалилась на куски. Я нашла в себе силы с гордым видом выйти из галереи, но теперь моя бравада исчезла. Опустив голову, я хватаю ртом воздух, как выброшенный на берег дельфин. Я искала в Себастьене родственную душу. Это безумие.

– Дыши, – уговариваю я себя. – Дыши.

Я никогда не дружила с медитацией. Моя подруга по колледжу, Моника, по-настоящему этим увлекалась и однажды порекомендовала мне книгу, в которой рассказывалось о «легком» способе медитации. Я осилила три страницы и бросила, переключилась на другое. С тех пор я часто собиралась вернуться к той книге; увы, жизнь вечно встает между нами и нашими добрыми намерениями.

Тем не менее я помню основную мысль вводных страниц, которая заключается в том, что нужно приветствовать каждый свой новый вдох и прощаться, когда он уходит. Идея в том, чтобы расслабиться, а не в том, чтобы выполнять медитацию идеально и правильно.

Я решаю попробовать.

– Здравствуй, вдох, – мысленно думаю я, когда воздух со свистом проходит через легкие. – До свидания, вдох.

Моему телу не терпится избавиться от всего, что в нем накопилось, – углекислого газа, устаревших представлений о воображаемых друзьях, опасений, что я заперта в доме на Аляске с сумасшедшим.

– Здравствуй, вдох… Прощай, вдох.

Воздух выходит слишком быстро, однако я продолжаю, и что-то, почти незаметно для меня, получается. Дыхание нормализуется, туман от головокружения рассеивается.

Мой желудок урчит, как будто осознавая, что появился шанс привлечь мое внимание, прежде чем я провалюсь в кроличью нору, которую представляет собой галерея Себастьена. Теперь я вспоминаю, что не съела за завтраком ни одного французского тоста. Мой организм плохо функционирует без пищи. Я заставляю себя встать и на подкашивающихся ногах иду на кухню.