Сто лет Ленни и Марго

Так несправедливо, Ленни. Что я успела состариться, а ты не успела. Что я и сейчас старая и продолжаю стареть, а тебя уже и на свете нет.

Если б можно было взять мои годы и отдать тебе, я бы отдала.

Никто толком не объяснил, как тебе удалось упокоиться на том самом кладбище, где спит мой Дэйви.

Мне не хватает твоей честности и смеха твоего не хватает, но больше всего – твоего волшебства.

В художественной студии лежат сто рисунков, и всё благодаря тебе. Скоро их выставят в городской галерее, большой и светлой, и они заработают немного денег для Розовой комнаты. Может, я одна схожу на выставку, а может, мы вдвоем – вернее, наши души – побродим рука об руку среди твоих и моих ста лет.

В следующий понедельник, с утра, у меня серьезная операция. Твоя милая медсестра пришла ко мне в палату с поросенком Бенни и передала от тебя пожелание, чтобы он был со мной в операционной – тогда мне не будет страшно, – и я расплакалась, ничего не могла с собой поделать. Я-то думала, ты захочешь взять его с собой – ведь там, в холодной земле, так одиноко, но потом поняла, что ты вовсе не в земле, а в каком-то другом месте. Где нет боли, только красота и свобода. О Бенни обещаю заботиться. Пока мы знакомились поближе, все время терлись носами в знак приветствия, и я не расстанусь с ним до конца своих дней.

Я собрала сумку, Ленни. Ты бы одобрила, не сомневаюсь. Она под кроватью и ждет своего часа. У меня есть и еще кое-что. Листок бумаги. Для билета на самолет выглядит несерьезно, но, похоже, это он самый. Отец Артур мне его распечатал у себя на компьютере. Если операция пройдет успешно, я сяду в самолет. Чтобы еще раз увидеть Мину. Увидеть, подойдет ли мне ее кольцо. И наконец сказать “да”.

А если не проснусь, сяду в другой самолет и полечу искать тебя. Так и так приключение меня ждет захватывающее.

Вижу, ты написала что-то на самой последней странице, и раз уж ты сказала последнее слово, я ничего говорить не буду. Просто пожелаю тебе спокойного сна.

Ленни, где бы ты ни была. В каком бы чудесном мире ни оказалась сейчас. Где бы ни обреталось это пылкое сердце, быстрый ум, обезоруживающее обаяние. Знай, я тебя люблю. Всю ту короткую жизнь, что мы были знакомы, я любила тебя как собственную дочь.

Ты посчитала старую женщину заслуживающей своей безграничной дружбы, и за это я перед тобой в вечном долгу.

И должна сказать спасибо.

Спасибо, милая Ленни. С тобой умирать было гораздо веселей, чем ожидалось.

Ленни. Последняя страница

Когда я слышу “терминальный”, думаю про аэропорт.

И теперь улетаю. По всей видимости.

Кой-какой багаж еще при мне, но в основном я от него освободилась, и меня ничто не держит.

Я буду скучать по Марго всем сердцем, но ей покидать терминал пока рано. У нее остались дела. Купить большущий “Тоблерон”, дорассказать нашу историю, прожить еще сто лет – в общем, много чего.

Здесь тишина, а в блестящем полу отражается солнце, и свет оживляет все вокруг. Я в зале вылета, среди других пассажиров, смотрю в огромное окно на самолет и думаю: “Так вот оно? Этого я боялась столько времени?”

Ничего страшного.

Вблизи таким уж грандиозным не кажется.

Благодарности

Ленни явилась ко мне однажды вечером, в январе 2014 года. Я должна была работать над эссе для поступления в магистратуру, но никак не могла сосредоточиться. Поэтому, как всякий приличный студент, тут же это дело забросила и принялась писать. И последние семь лет прожила в мире Ленни и Марго. А теперь с большим волнением наконец выпускаю их историю в свет.

Огромнейший желто-розовый букет благодарностей моему агенту Сью Армстронг из литературного агентства C&W. С тех пор как Ленни и Марго попали к ним, Сью поддерживала меня и направляла. Без нее Ленни и Марго не оказались бы там, где они сейчас. А еще я благодарна потрясающему коллективу C&W – особенно Александру, Джейку, Кейт, Матильде и Мередит – за то, что с такой энергией и энтузиазмом продвигали эту книгу по всему миру.