Сто один день

Зося надевает футболку, и цыкнув на меня, недовольно скалящего зубы, бежит открывать дверь. Она звонко целует в пухлые щеки неприятно пахнущего бородача, болтая ступнями виснет у него на шее, трогает вытянутыми в трубочку губами накрашенную пасть его спутницы – вертлявой, худой брюнетке, подает руку для поцелуя белокурому атлету.

Она возбужденно носится по своей огромной квартире, выгребает из бара груды бутылок, вместе с брюнеткой свистящим шепотом обсуждают некоего Эда, с огромным, но увы! – безжизненным членом. Я знаком с Эдом. Это – мрачный коренастый тип, он часто подвозит Зосю на своем дорогом автомобиле, наверное в детстве его покусали собаки, – меня он побаивается.

Они режут, рубят, кромсают нарезки и овощи, я верчусь тут-же, под боком, ко мне привыкли, на меня не обращают внимания, при мне обсуждают импотента Эда – и меня это радует, хотя я не отрываю взгляда от сверкающих ножей..Меня завораживает его стальная нагота, сводит челюсти, и пасть наполняется слюной. Я здесь. Я всегда рядом. Я – тень.

Меня радует, что Зося взволнована, и в синих глазах играют всполохи предгрозового куража, а это значит, маленький кусочек счастья перепадет и на мою собачью долю. Меня радует, что беспрестанное ощущение страха, которое я испытывал до встречи с Госпожой, сейчас стало значительно меньше. Я – повелитель своей тени. Я ее раб.

Я валяюсь в коридоре, вытянув лапы вдоль туловища, Зося проходит мимо, в каждой руке она несет по подносу, ловко балансируя, щекочет мне живот. Короткая футболка задирается, и я вижу темный мысок под белыми, летящими в бесконечную небесную даль ногами. Брюнетка меня тоже целует. В лоб. Собак всегда целуют в лоб – так гигиеничнее.

Гости рассаживаются вокруг столика.

Мужчины откупоривают бутылки. Бородач, завалившись на бок, и покраснев от натуги, тянет застрявший в бутылочном чреве штопор. Блондин бережно прижимает сильной рукой бутылку шампанского, медленно откручивает проволоку. При этом он хитро смотрит на девушек, которые кокетливо зажимают уши, и умоляют блондина не стрелять в красивую люстру. Великодушный атлет успокаивающе кивает, спустя секунду обезвреженная пробка оказывается в его ловких пальцах. Девушки восхищены – блондин самодовольно улыбается. Толстяк добродушно хихикает, разливая по бокалам шампанское.

Я их ненавижу. Я ненавижу ее гостей. Я ненавижу ее сладко пахнущих, будто вылепленных из глянцевого воска подруг. Я ненавижу все, что отдаляет ее от меня. Я ненавижу ее одежду. У Зоси очень дорогая одежда. У нее есть блядские кружевные трусики, хитроумные лифчики, с отверстиями для сосков, чулки, колготки и много прочего, что отдаляет ее от меня.

Как-то раз, оставшись запертым в одиночестве на несколько дней, я разорвал в клочья эти подлые тряпки, и они кричали предсмертным шелковым криком, агонизируя разноцветными лоскутами. (Госпожа почему-то уверена, что я не различаю цветов, и весь мир для меня состоит из черно-белых контуров. Я не разубеждаю ее в этом.) Я раскидал эти лоскуты по всей квартире, но когда приступ ярости прошел, пытался замести следы преступления, но был застигнут in flagarti, и крепко выпорот. Именно тогда Госпожа впервые стегала меня ремнем. До этого я получал нечастые оплеухи, и они меня мало беспокоили. Порка ремнем – это нечто особенное…

У нее есть кожаное бикини, и набор разнообразных плеток. Но они меня не вдохновляют. В них есть нечто официально-бесстрастное. Ремень должен быть простым и грубым. Зося считала тогда, что я ей отомстил за то, что был оставлен в одиночестве. Смешно и глупо! Я жил в одиночестве и страхе тридцать семь лет! Потерпеть четыре дня – не составляло труда, тем более алкоголя в квартире было достаточно. Я мстил ее тряпкам за то, что они отдаляли Госпожу от меня. Я ненавидел все, что отдаляет ее от меня. Я готов был возненавидеть воздух, который был между нами…

Но гостей ее я не люблю. И поэтому я слоняюсь по кухне, искоса поглядываю на блестящие ножи, и в собачьей голове разыгрываются соблазнительные сценарии. Конечно, я могу рассчитывать на зубы – они у меня достаточно острые, чтобы порвать загорелую глотку блондина, ножи привлекают меня больше. Меня притягивает магия острого металла, видимо что-то во мне есть и от человека.