Сто причин моей (не) любви (СИ)

Камердинер покраснел от негодования и боли, потому что Олсен сдавил его плечо пальцами так, что тот едва сдержал вскрик. Убрав руку, Нейл толкнул камердинера в грудь, и тот безмолвно отшатнулся, пропуская грубияна.

Еще бы всякие напудренные мужики в париках не указывали, что ему делать и как выглядеть. Даже если бы он заявился к дядюшке, вымазанным в дерьме, к этому следует отнестись с уважением. Потому, что он — это он, Нейл Олсен.

С лордом у красного дракона по понятным причинам были не самые теплые отношения, но Нейл старого ублюдка терпел. Возможно, из-за Эмилин. Старик превратил ее в затворницу, лишив всего и даже простого общения. Он выбрал ей в компаньонки чопорную старую деву Коди, которая могла научить Эмилин только одному — быть черствой стервой. И только Нейл мог научить юную драконицу чему-то еще, более полезному.

Олсен вошел к Хэмилтону без стука и предварительного уведомления, когда тот был полностью поглощен делами. Молча заняв кресло напротив стола, Нейл откинулся на спинку, наблюдая за дядюшкой сквозь полуприкрытые веки.

Когда он был ребенком, Хэмилтон еще не выглядел старой развалиной и казался ему невероятно могущественным и сильным. Сейчас нет. Черный дракон сильно сдал, его волосы пошли проседью, а жесткие складки у рта обозначились сильнее, да и взгляд казался бесцветным.

— Ты не в том положении, Нейл, чтобы врываться ко мне без стука, — а вот характер у него не изменился. — Твой вид оскорбителен, — коротко вскинув взгляд, прорычал лорд.

— Как и всегда, — усмехнулся Олсен. — Может приступим к делу? Или меня ждет разговор по душам? Если да, то простите, дядюшка, у нас слишком разный круг интересов, — он поднялся, и Хэмилтон, наконец, отложил все дела и гаркнул:

— Сядь! — вены на его шее вздулись.

Ясное дело, он ненавидел Олсена, но теперь — через много лет после их первой встречи — стал опасаться его. Понимая, чем именно занимается красный дракон, он стал аккуратнее в высказываниях. Особенно, если дело касалось упоминаний матери Нейла. Раньше Хэмилтон не скупился, а в последнее время и рта не открывал на эту тему.

Нейл вновь плюхнулся в кресло, бесцеремонно вытянул ноги и скрести руки на груди, всем своим видом показывая, что снисходит до диалога.

— Я хочу породниться с Лесли, — произнес лорд Хэмилтон. — Завтра он будет здесь, чтобы обсудить помолвку.

Олсен зевнул.

— И это все?

Верхняя губа старого лорда принялась поддергиваться от злости.

— Маккейн станет не просто частью нашей семьи, Нейл! — процедил он с раздражением. — Он будет поддержкой нашего рода. Он станет мне сыном, которого у меня никогда не было, и получит за Эмилин большое приданное. Как бы я ни относился к тебе, Нейл, в тебе течет кровь Хэмилтонов. А если так, ты должен быть на стороне семьи. И не отнекивайся. Я знаю, чем именно ты занимаешься. И знаю, что ты ищешь артефакт. Он не должен попасть не в те руки.

На губах Олсена расплылась улыбка.

— Я поражен, дядюшка, — издевательски бросил он. — Хочешь попросить моей помощи?

— Это в твоих интересах, Нейл, — помрачнел Хэмилтон. — Пора перестать враждовать. Да, ты стал грязным пятном на репутации нашей семьи. Полукровки не имеют право жить среди драконов. Это грязь и попирание нашей веры. Но ты жив и должен быть благодарен за это!

— Оу, — Олсен поменял позу, подпирая подбородок кулаком: — Благодарен? Ваша светлость, вы выбрали не тот тон, чтобы просить. Я не собираюсь помогать ни роду Хэмилтонов, ни тем более, Маккейну.

— Щенок! — взревел Хэмилтон. — Безродный сукин сын! Я держу тебя здесь из милос… хр-р, — его зрачки расширились от ужаса.

Он даже не успел глазом моргнуть — Нейл с поразительно быстротой перегнулся через стол, а его белые гибкие пальцы взялись за черный атласный шейный платок старого лорда. Нейл благостно улыбнулся, сознавая, что Хэмилтон уже давно не представляет для него опасности.

— Не вынуждайте меня позабыть о наших родственных связях, — произнес он, дергая старика ближе к своему лицу и выцеживая из его груди стон боли и страха. — Я обязательно встречусь с Маккейном завтра, ведь я отдаю за него свою любимую сестру, но не проси меня целовать его в задницу, гребанный ты маразматик, — последнее он буквально прорычал Хэмилтону в лицо.

А затем вновь беспечно улыбнулся и разжал пальцы.

— Мы поняли друг друга, дядя? — спросил он, поправляя камзол и бросая на того взгляд победителя, сверху вниз.

Хэмилтон ошарашенно коснулся шеи — его пальцы задрожали.

— Мы поняли друг друга, Нейл, — прошептал он, будто разом лишившись голоса, а его взгляд, затравленный, словно у животного, остекленел. — Ты сам сделал свой выбор.

— Отлично, — Олсен отвесил манерный кивок, — Стоит проветрить в кабинете, — вымолвил он, сквозь улыбку, — воняет стариной, — и вышел из кабинета.

Не очень хорошо испытывать наслаждение, запугивая несчастного старика, но Нейл упивался этим чувством. Он слишком ярко помнил момент, когда ребенком, размазывая слезы по лицу, молил Хэмилтона сказать, что именно стало с его матерью, а старик лишь смеялся в ответ. Пришло время платить по счетам, дядюшка.