Сто шагов назад Часть 3. Обратная сторона Земли (СИ)

И тогда он разглядел перед собой в бледно-сиреневом, ртутном свете уличных фонарей, окликнувшего его человека. Им оказался Димка, его сосед по дому, живший в том же подъезде что и он сам, но тремя этажами выше.

Не так давно, но все равно - теперь уже в прошлой его жизни - они еще периодически хаживали друг к другу в гости, что называется "по-соседски, на рюмку чаю". Был его сосед мужиком домовитым, рукастым. Сколько он его помнил, Дима вечно что-то делал у себя дома или копался в своем гараже. А ко всему прочему был он и отменным балагуром, поэтому всегда находилась у них подходящая тема для разговора, хотя в конечном итоге все их разговоры непременно сводились к работе, машинам-гаражам, ремонту и, как это водится у большинства мужчин, к женщинам - когда позволяла обстановка. Правда в роли рассказчика в этом случае выступал в основном Дима, по его собственной оценке ходоком он был еще тем...

А потом, когда все у него случилось, когда вся жизнь его пошла наперекосяк, их встречи постепенно прекратились. Вроде бы произошло это само собой, но именно он и был негласным инициатором этого. Он понимал тогда, что слишком замыкается, отсекает от себя некий круг знакомых, которые вольно или невольно напоминали ему о прошлом, но не мог по-другому. Была бы на то его воля и возможность - он вообще переписал всю свою жизнь. По-новому. И многому в той, новой его жизни, места бы не нашлось, так ему тогда казалось по крайней мере. И как знать - может быть и Диме тоже в ней места не нашлось бы...

А сейчас он был почти благодарен своему соседу за то, что тот, случайно оказавшись в такое позднее время на улице, заметил его и своим окриком выдернул из этой страшной, непонятной жути, в которую вдруг начало его затягивать.

- А-а! Привет, Дим. Сто лет... Извини. И правда - не заметил, вот иду себе домой, задумался. А ты сам-то откуда заполночь топаешь? Смотри, Наталья тебе перышки-то повыщиплет...

- Да ладно, скажешь тоже! Я к знакомым ходил, здесь недалеко живут. Помочь просили. Там мужик все больше головой работает, ну вот поэтому и попросили. Да ерунда, если честно. На самом деле он и сам смог бы все сделать. Я вообще подозреваю, что просто неохота ему, вот и вся причина...

- Понятно. Не трубы ли чистил, часом? Хозяйке, а? - он подмигнул соседу, постаравшись вложить в подмигивание подобающую намёку долю похабности, и почувствовав легкий запах спиртного, причем явно благородных сортов, добавил, - А ты хорошо сходил, я вижу. Отблагодарили? Чую я, кажется это был коньячок?

- Ну и нос у тебя, Серега! Просто профессионал! Да уж, отблагодарили... Чисто символически, он-то в общем не боец... и по этой части тоже. Но вот засиделись все равно, заболтались. А тебя что-то и не видно последнее время. Куда пропал-то? - он выразительным жестом поскреб у себя под подбородком. - Ведь действительно сто лет не встречались!

- Да все по-разному, Дим. Но в основном, конечно, работа, будь она трижды неладна! Что я говорю - ты сам знаешь.

- Ну да. Моя, вон, тоже все нудит - мол, другие и на двух работах успевают. Кто это - другие? На каких двух? Да тут на одной-то так наломаешься, уже ни на что и смотреть не хочется! Прямо по Высоцкому получается: "Ну и меня, конечно, Зин все время тянет..." А с двумя работами при такой жизни и вовсе загнешься, на хрен. А куда это годиться, если тянуть перестанет?

- Это уж точно.

- Слушай, Серега! А ведь это натурально судьба, что я тебя сейчас встретил! Моя-то позавчера умотала на неделю к своей матери в деревню, да и младшая наша с июня там. А Сашка со своими приятелями в турпоход поехал. Нет, ты понял - это у них теперь опять мода такая пошла - девок на природе жарить, под пивко и шашлычок. Клубы компьютерные, говорит, не катят, надоели уже до чертиков. Студенческая романтика, блин, пикник! Уже не в первый раз ездит, видать понравилось - на природе-то. - Он довольно хохотнул, возможно вспомнив свои собственные похождения в том возрасте и углядев в этом явную "преемственность поколений".

- А что - и правильно, дело-то молодое. Пусть погуляет пока, раз есть возможность, потом-то не до этого будет, - мысли его опять ухнули в темный колодец горьких воспоминаний и он непроизвольно дернул в темноте желваками.

Рассказы знакомых про дела собственных детей, с тех пор, как погиб его собственный сын, вызывали в нем глухую боль и тоску. Подобную тоску, наверно, вызвал бы рассказ молодого, здорового и полного сил человека про прелести пробежки по парку тихим, солнечным летним утром, у инвалида, потерявшего в результате нелепой, дурацкой аварии ноги и прикованного теперь навечно к креслу-каталке. Рассказ этот в большинстве случаев был бы, как минимум, вызывающе нетактичным, и несомненно заслуживал осуждения. А вот на такие, вполне естественные, житейские новости, сообщенные между делом его приятелем, и обижаться-то вроде бы глупо. Хотя, если вдуматься, разница-то не велика.