Сто страшных историй

Табличка с именем скрылась за излучиной ручья. Голоса смолкли. Из храма вышли трое. Мэмору остался неподвижен. Тогда, не вытерпев, по ступеням вниз сбежал мальчишка лет пяти. Приблизясь к сидящему под ивой разносчику, замедлил шаги, робко тронул Мэмору за руку.

— Папа? Пошли домой.

Сидящий моргнул. Встал. Не глядя взял ладошку сына в свою.

Я смотрел, как они идут прочь.

5

Прекрасные новости

Домой я зашел переодеться.

По-хорошему мне следовало бегом бежать в управу — составлять доклад для господина Сэки. Но я не мог избавиться от ощущения, что насквозь провонял запахами еды пожранной, еды извергнутой, еще какой-то еды, будь она проклята. Наверное, я теперь целый месяц не буду есть совсем, иначе стошнит.

Чай пить буду.

Хорошо еще, что в эти дни, измотавшие меня сверх всякой меры, я носил одежду повседневную, обычную. Не хватало еще испортить новьё, подаренное на службе, во время первого же дела. Матушка моя, конечно, способна отстирать что угодно, но тут меня брали сомнения.

Из ворот нашего дома выезжал сенсей Ясухиро. Гнедая лошадка под ним играла, фыркала, била копытом. У лошадки было прекрасное настроение. Что удивительно, сенсей тоже был в превосходном расположении духа.

— Здравствуйте, Рэйден-сан! — поприветствовал он меня, не покидая седла.

— Рад видеть вас в добром здравии, сенсей!

— Все ли в порядке у вас на службе?

— Все, сенсей, — гаркнул я, ничуть не покривив душой.

Заезжал к отцу по делам додзё, подумал я про сенсея. Странно, конечно: если дела, то уж скорее Ясухиро пригласил бы отца в додзё, а не сам заявился бы к нам в дом. Да и отец — если он сейчас дома, а не на службе или занятиях…

Два раза странно. Впрочем, я так устал, что мне было не до всех странностей мира. Упади небо на землю, я и глазом не моргнул бы.

— Я рад, что у вас все хорошо, Рэйден-сан, — улыбнулся сенсей, сдерживая лошадь. — Вы не поверите, но у вас все даже лучше, чем вы думаете. Вы просто еще об этом не знаете.

Скверное подозрение закралось мне в душу. Переутомился, должно быть. Чего дурного я могу ждать от сенсея? Но Ясухиро уже оставил хорошие новости в покое и разглядывал моего слугу — пристальней, чем следовало бы самураю смотреть на безликого, пусть даже в маске.

— Отличное телосложение, — заметил сенсей. — Плечи, грудь. Просто замечательно. Человек с таким телосложением мог бы прославиться. Я имею в виду, настоящий человек. Тот, у которого есть лицо.

Я похолодел от страха. Зная гордыню Широно, умноженную на незаслуженное оскорбление, пусть даже сенсей и не знал, о чем говорит… Вот сейчас мой слуга завопит: «Я Барудзироку Широно, настоящий человек!..» — и как мне потом разнимать этих двоих? Полицию звать, что ли?!

— Да, господин, — прогудел Широно. — Вы совершенно правы.

— Что? — не понял Ясухиро.

— Если есть лицо, прославиться нетрудно.

— Не смей отвечать мне, каонай! Только из уважения к твоему хозяину…

— Да, господин.

Не сразу я понял уступчивость слуги. А когда понял…

Широно мог остаться незамеченным, этот талант — врожденный или приобретенный — у него никто не отнимал. Привалился бы к забору, сенсей и внимания бы не обратил. То, что Широно позволил сенсею увидеть себя, заинтересоваться, вслух оценить рост и стать — это уже было частичным вызовом. Что после высокой оценки сенсея смогло бы обидеть Широно? Ничего. В особенности оскорбительное упоминание о безликости, которой на самом деле не было. Уверен, слуга оценил повадки и телосложение сенсея в не меньшей степени, чем сенсей — его собственные.

Словно подслушав мои мысли, Широно отступил к забору — и Ясухиро утратил к нему интерес.

Мы распрощались и я вошел во двор. Там мои дурные подозрения только усилились. Матушка сияла, будто монетка, начищенная песком. Ухмылялась О-Сузу, тайком подмигивая мне и корча уморительные рожи. Каори не кричала, какой я красивый — напротив, она обеими ладошками зажимала себе рот, как если бы боялась выдать заветную тайну. Но самым подозрительным было то, что отец, мой угрюмый молчун-отец, тоже не скрывал своей радости. Хуже того, он нарядился словно на праздник — во все то, что носить, откровенно говоря, ненавидел.

— Рэйден-сан! — воскликнул он, останавливая меня взмахом руки. — Вы исключительно вовремя! У меня к вам вопрос.

— Слушаю, Хидео-сан, — со всем возможным почтением откликнулся я.

— Скажите, вы никогда не задумывались…

Иногда задумываюсь, чуть не брякнул я. Начальство считает, я это делаю реже, чем следует.

— О чем? — вместо этого спросил я.

— О том, что вам пора жениться?

Ноги подкосились, в колени напихали ваты.

— Нет, Хидео-сан! Что вы! Я полагаю…

— Да-да, вы справедливо полагаете, что дела службы превыше всего. Долг самурая для вас не пустой звук. Это делает вам честь, Рэйден-сан. Я горжусь таким сыном.

— Но я…

— Поэтому я и сенсей Ясухиро подумали об этом важнейшем деле за вас. Можете не беспокоиться, все уже сговорено. Прекрасная партия, это честь для нашей семьи…

Куда бежать, обреченно подумал я. Куда?!

Некуда.

ПОВЕСТЬ О НЕСЧАСТНОМ ОТШЕЛЬНИКЕ И ЖИВОМ МЕРТВЕЦЕ