Сто тысяч раз прощай

– Хорошо. Договор вступает в силу. – Она поцеловала меня и откинулась на спину. – Все равно секс в воде не получается. Только не спрашивай, откуда я знаю. Знаю – и все. Тебе-то хоть бы хны, а мне туда набьются лягушачья икра и водоросли.

– Мальки.

– Водомерки. Получится натуральный аквариум. Не хочу, чтобы произошла задержка месячных, а потом родился какой-нибудь окунь. Да, и презерватив нам тоже понадобится.

У меня в бумажнике хранился один – оставшийся от набора из трех штук, который я с бьющимся сердцем купил в туалете маминого гольф-клуба, чтобы хватило, как я подумал, на всю жизнь. Мой выбор пал на «ребристые» – слово мощное, как стены бревенчатой хижины или покрышки фуры. Были бы в продаже «рифленые» – я бы их купил. А так меня поразила хлипкость этого изделия. Для уверенности я пожертвовал первым, так сказать, в тренировочных целях; второй – запаска – хранился в конверте второй пластинки Stone Roses, потому что я твердо знал: туда никто не полезет. А третий из этой трилогии я брал с собой, когда у меня вроде бы намечались какие-то перспективы: почему-то при поездке в луна-парк, ну и на тусовки в берлоге у Харпера. Был он у меня с собой и сейчас: через глянцевую упаковку прощупывалось кольцо, как штамп для оттисков. Им можно было воспользоваться сегодня в реке, но тогда мне пришлось бы вылезать за ним на берег, топать по камням туда-обратно, а потом плыть назад, зажав его в зубах, будто собака с теннисным мячиком. Нет, момент был явно неподходящий. Из этого приключения мог бы получиться неплохой рассказ: первый опыт – посреди быстрой реки, но я не жалел, что мы остановились, потому что…

– Если честно, я хочу на кровати.

– На кровати – это хорошо.

– Потому что в палатке, в стоге сена или на скамейке – это, если честно…

– Нехорошо.

– Чтобы дверь запиралась и рядом никого не было.

Но где такое найти?

– У меня отец вечно дома.

Невозможно даже помыслить о сексе, если внизу бродит папа, да и двухъярусной койки я отчаянно стеснялся.

– А у меня в комнате, когда я приводила туда парней – это бывало очень редко, – тоже неудобно: кто-нибудь обязательно ходит вверх-вниз по лестнице, кашляет и скрипит половицами.

– Ну и потом, мне нужно сперва познакомиться с твоими родителями.

– Причем познакомиться по всей форме, а не так, чтобы познакомиться – и тут же прыгать в постель к их дочери.

Мы разыграли целый спектакль.

– У вас чудесный дом, миссис Фишер, – сказал я.

– Зови меня Клэр.

– У вас чудесный дом, Клэр и Грэм, а теперь прошу нас извинить…

– Да, Грэм, дружок… не выходи на лестничную площадку.

– А если дождаться, чтобы они ушли?

– Ну знаешь, этого можно вообще не дождаться, – сказала она. – Да к тому же у меня кровать узкая. Двуспальная нам бы лучше подошла, но родительская тоже не идеальна. На ней всю жизнь кто-то болеет.

– Двуспальная нам бы подошла.

– «Место для прогулок». Размером с боксерский ринг. – Она повернула голову. – Ты не болен?

– Нет, что ты.

Она приблизила ко мне лицо:

– Как-то ты раскраснелся.

– Нет. Я в порядке. Мы перешли к практическим вопросам, отлично.

– Уверен?

– Да.

– И ты не считаешь, что я… потаскушка?

– Искусительница.

– Растлительница, если такое предлагаю?

– Нет.

– И ты ничуть не волнуешься?

– Нет. Разве что самую малость. То есть хотелось бы решить этот вопрос.

– Ага, и мне. – Она засмеялась и через пару мгновений хлопнула себя по ляжке. – Есть идея.

– Говори.

– Ты можешь сказать папе, что заночуешь у Харпера?

– Когда?

– В пятницу.

– Но я никогда у него не остаюсь на всю ночь.

– А в этот раз останешься, причем на все выходные – до вечера воскресенья.

– До воскресенья?

– Ну скажи, что едешь куда-нибудь с палаткой. Так годится?

– Думаю, да.

– Отлично. План такой…

Звездная, звездная ночь

Я знал, что Фран давно не девственница. Она сама поведала мне свою историю, и мы еще посмеялись над этим словом: «Знаем, знаем: „королева-девственница“ из династии Тюдоров». Я выучил всех ее бывших, рисовал в своем воображении образ каждого и, как положено, всех ненавидел. Сам же, в свою очередь, поделился неудачным опытом близкого контакта с Шерон Финдли за спинкой дивана.

– Это даже хорошо, что у вас не дошло до секса, – сказала Фран. – А то пришлось бы всем рассказывать, что ты потерял девственность за диваном.

– Буквально.

– Буквально.

В этом слове заключался иронический смысл, понятный только нам двоим. «Вот-вот, как мы с тобой и говорили».

Разговор этот случился несколько дней назад, когда мы вечером гуляли на пологом склоне с видом на город. У нас с Фран уже вошло в привычку выискивать живописные места для наших собственных эпизодов.

– Не понимаю, кстати, почему говорится «потерять девственность», – рассуждала она. – Можно потерять носок или зонтик: случайно, незаметно для себя. Правильнее было бы… ну, я не знаю… «скинуть девственность». Как-нибудь живенько. Не «потерять», а кому-нибудь ее «швырнуть».

– А может, «вручить».

– Или «вручить». Как ценный подарок. Именно так ты и поступишь со своей девственностью, Чарли?

– Да, но чек сохраню.

– На случай, если одариваемый не оценит?

– «Примерила, но, извини, не подошло».