Сто тысяч раз прощай

– Я сейчас еще посплю, а потом встану.

– Давай. А я в школу. До встречи.

Я вышел и прикрыл за собой дверь. Какой-никакой, но разговор, по-моему, состоялся, а это значило, что я могу выйти из дому. Ненадолго.

Для скорости я вывел с заднего двора мамин проржавевший бирюзовый велосипед, на котором она, грохоча металлической корзиной, раньше ездила за покупками. Во время каникул школа, печальная и всеми покинутая, смахивала на заброшенную фабрику. Все выпускники, жаждавшие узнать экзаменационные оценки, давно разошлись. За конторкой у входа дежурил географ, мистер Хепбёрн, загорелый, небритый, без пиджака, загадочно-притягательный, как и положено учителю во внеучебное время.

– Мистер Чарли Льюис! Вернулись на место преступления!

– Здравствуйте, мистер Хепбёрн.

– Ты последний! Куда идти – сам знаешь. Сходи полюбуйся.

Пару месяцев назад я для такого случая заготовил шутку. Посмотрю на вывешенные результаты и начну приговаривать «х-х-х-хе-е-е-е» – как заика! Наверное, шутка была хиловата, да и утешением не служила, но все же могла сработать на меня. Списки были составлены в произвольном порядке: там вперемежку значились блоки фамилий на буквы «Д», «К», «Ф», ну и где-то затесались «Х» и парочка «Е». Проектная работа, которую я сдал в начале года, перед тем как слетел с катушек, спасла меня от полного унижения, но в целом улов получился смешанный и незавидный. Я пробежал глазами чужие оценки: у Люси – сплошняком «А», то же самое у Хелен: «A-A-A-A-A-A-A» – как вопль (реплика Фран). У меня разнообразия было больше…

– С такими буквами в «Эрудит» хорошо играть. – У моего плеча возник мистер Хепбёрн. – Бывает и хуже.

В одном Харпер ошибся: он сказал «две бэшки», а на самом деле у меня стояло «В» и «А» – по информатике и по изо.

– Вот видишь? – Мистер Хепбёрн постукал пальцем по высшему баллу. – Полезная буква для игры в «Эрудит».

– Опечатка, наверно.

– Брось, Льюис. Вот эти… – он поскреб ногтем большого пальца мои «D», «E» и «F», – эти либо несущественны, либо поправимы. Сам убедишься.

– Да я не расстраиваюсь, спасибо, мистер Хепбёрн.

– Когда ты начнешь говорить мне «Адам»?

– Никогда.

– Заходи, если надумаешь…

– Возможно.

– Ладно, Чарли. Ступай. Удачи. Если что – ты знаешь, где меня искать.

– Да, спасибо, мистер Хепбёрн, – сказал я и вторично вышел из школы в последний раз.

В тот день меня охватила глубокая тоска, будто первая стадия болезни. Не просто тоска из-за подтвержденного провала, а какая-то нутряная боль из-за потери Фран. До разрыва отношений дело не дошло, но он, безусловно, маячил на горизонте. Тот, кого она любила – это ее слова, сказанные пару дней назад, – исчез, те мистические качества, которые она усмотрела, обернулись тупостью, бесчестьем и посредственностью. В доме надрывался телефон, дребезжал дверной замок, и всякий раз я надеялся: а вдруг? «Чарли, нам нужно поговорить…»

Но вместо этого появились мама и Билли с большим тортом из супермаркета.

– Йес! – воскликнули они.

«Мо-ло-дец!» – вторила им надпись на торте, хотя даже глазурь выглядела совсем не убедительно. К их приезду отец уже встал и оделся, мы вчетвером уселись на высокие кухонные табуреты и в атмосфере натужной вежливости взяли себе по ломтику.

– «А» по изо! – восхищалась мама каждые две минуты, цепляясь за эту оценку, как за ствол дерева при разливе реки. – Подумать только: высший балл.

– Да-да, газеты прямо-таки пестрят объявлениями о вакансиях для особо отличившихся.

– Не в этом же дело, Чарли.

– «Срочно требуется художник, приступать немедленно…»

– А почему ты не на репетиции? – спросила Билли, чтобы только сменить тему.

– Я отказался.

– Не может быть!

– Что?

– Ах, какая жалость.

– Но мы собирались на спектакль! – возмутилась Билли.

– Пожалуйста. Только меня там не будет.

– Но так не делается, сейчас поздно идти на попятную!

– Мама, роль скучная. Я там – ни пришей ни пристегни.

– Но у нас уже билеты куплены!

– У меня тоже, – вставил папа.

– Так идите, кто мешает?!

– Не ерничай, – сказала мама, – зачем идти, если там не на что смотреть?

– Вот и отлично! Забейте! – (Прошло немного времени.) – Но я рекомендую. Постановка хорошая.

Прошло еще немного времени.

– Одна «отлично» и одна «хорошо». Есть еще «удовлетворительно», что, строго говоря, тоже проходной балл.

– Мам, я тебя умоляю…

Она протянула руку и большим пальцем потерла мне запястье.

– Чарли, не отторгай похвалу, хорошо? Не отторгай похвалу.

После их ухода мы с отцом, стоя у раковины, мыли посуду и смотрели в окно на задний двор.

– Такое впечатление, что мы со своей работой не справились, да? – сказал он. – Мы с мамой.

Я пожал плечами:

– У вас были совсем другие мысли.

– Опять же время неудачно выбрали.

– Есть такое дело.

– И все же. Я тобой горжусь.

– По поводу «A» и «В»?

– Я не о том. Есть другие поводы. – Он легко тронул меня за плечо и тут же принялся расставлять по местам посуду.

В тот вторник к нам так и валили посетители – желанные и не очень.